Федор Московцев - Карибский кризис

Владислав Коршунов, в чьём здании по адресу СПб, Мойка, 70, находился офис Северного Альянса, проживал в Москве. В Петербурге одним из его смотрящих был Винцас Блайвас, темноволосый волоокий буйвол, субъект в значительной степени обандиченный, но не до конца потерянный для гражданского общества. В 90-х Блайвас работал по беспределу, выставлял коммерсантов на деньги, и до сих пор какие-то владельцы торговых павильонов на Ржевке-Пороховых, запуганные его черным Хаммером и его квазибандитскими прихватами, платили ему дань. Он присматривал за некоторыми принадлежащими Коршунову объектами недвижимости, выполнял кое-какие поручения и потихоньку приворовывал, осваивая хозяйские бюджеты, выделяемые на охрану, обслуживание зданий, и так далее.

Поначалу Блайвас произвёл на меня впечатление как сдувшийся бычара и понторез, но впоследствии выяснилось, что кровь в его жилах ещё не закисла и он на многое способен.

Его апартаменты находились в том же помещении, что и мой офис (офис Северного Альянса) — это угловое помещение на первом этаже здания по адресу Мойка, 70 (угол набережной Мойки и Вознесенского проспекта). Это были две объединенные друг с другом квартиры, переоборудованные под офис. Блайвас упорно и с большим искусством пытался развести меня на деньги, и я бы непременно повёлся, если бы сам не был профессионалом по этой части и не знал бы всех этих приёмов. Убедившись, что я резистентен к каким бы то ни было разводам, он меня зауважал и стал предлагать только такие проекты, которые не ущемляли мои интересы.

Через Блайваса я познакомился с Виктором Штрумом. Он возглавлял молодежную бригаду Фольксштурм, терроризировавшую нерусское население Петербурга. Акции (эпизоды расправы над мамлюками) записывались на видео, и эти высокооктановые ролики выкладывались в интернете. Ремесло не давало сбоев — благодаря уникальным способностям бригадира, Виктора Штрума, а также тому, что многие жертвы были нелегалами, и такие эпизоды не попадали в милицейскую статистику. Безнаказанность породила ещё больший беспредел, бригадир стал чувствовать себя дежурным по стране и первым обязанным перед Родиной, задача которого — установить расовое единство государства. Фактически он встал на путь политического экстремизма. Ему удалось организовать массовые беспорядки в центре города в день футбольного матча с кавказской командой. Итог получился трагическим как для основы бригады, так и для многих ни в чем не повинных граждан. А получившимся общественным резонансом воспользовались политики. Списав на Фольксштурм целый ряд терактов, к которым бригада не имела никакого отношения (якобы парни колесили по всей стране, взрывая дома и захватывая заложников), премьер-министр обвинил региональные власти в бездействии и неумении соблюдать порядок, и отменил выборность губернаторов, а заодно право субъектов распоряжаться своими деньгами. Теперь всем распоряжается Москва — назначает глав регионов и принимает бабло, которое потом по нижайшей просьбе и за откат перечисляет обратно в области.

Одно время я размещал на своём сайте razgon.name указанные видеролики, снятые Штрумом и его людьми. Видеоролики получили большую популярность. Но потом у меня возникли проблемы с милицией — меня обвинили в экстремизме, сайт закрыли и мне с трудом удалось сохранить за собой домен.

Честно говоря, я завидовал Виктору Штруму — как к профи, который убивает людей гораздо профессиональнее, чем я, хозяин Совинкома и исполнительный директор Экссона, веду свои дела.

Согласно универсальному закону 20\80, 20 % сотрудников выполняют 80 % работы. Через мою фирму прошло сотни работников, 80 % я уже и не помню, в лучшем случае это был бесполезный материал, который как пришёл, так и ушёл, в худшем — компании был причинен материальный ущерб, который, к сожалению, не всегда удавалось взыскать. Но практически всегда в таких случаях я получал хотя бы моральное удовлетворение. Так, например, в начале 2000 года я слил двоих клоунов, которые после увольнения открыли свою фирму, попытались переманить моих клиентов, а когда их отовсюду послали, они забили мне стрелу, где изобразили жалкое подобие наезда. Когда они мне позвонили и спросили, как можно встретиться, я сказал, чтобы подъезжали к Сбербанку, в котором у меня был расчетный счёт, и мне нужно было туда поехать по делам. Мы встретились, и хлопцы попытались угрожать мне: что если я не откажусь в их пользу от части своих клиентов, то меня ждут некие неприятности. Слово за слово, мои оппоненты вывели меня из себя, и, не рассчитав силы, одного я резко оттолкнул, а другому дал такой сильный подзатыльник, что тот повалился на урну, получив сотрясение мозга. Если бы она не была жестко зафиксирована, то при падении он бы просто оттолкнул её. Но это вместилище мусора, дизайнерская разработка завода кованых изделий, представляла собой цилиндр с острыми краями, закрепленный на стойках, вмурованных в асфальт. Поэтому встреча оппонента с этими недружелюбными металлическими поверхностями происходила очень болезненно.