Федор Московцев - Карибский кризис

Это события прошлого года. Теперь, по состоянию на февраль-март 2005-го, когда техзадание утверждено в облздравотделе, пошли уже конкретные разговоры насчёт денег. И тут началась ожесточённая подковёрная борьба. Я был всерьёз обеспокоен, как бы меня не отодвинули от этого предприятия — это после того, как я сделал всю черновую работу и изрядно поиздержался. Начальник облздравотдела, хоть и наш человек, но у него обнаружился сын, занимавшийся тем же самым, что и я — продажами медицинского оборудования и расходных материалов. Я с ним нигде не пересекался, слава богу, его фирма базировалась в Волжском, в одной из крупных клиник, бюджет которой он осваивал, как и я в кардиоцентре, и за пределы которой он вылазки не совершал. Но Михайловский тендер был слишком лакомым куском, чтобы его проигнорировать, тем более что родной отец может запросто загробастать если не весь кусок, то хотя бы половину.

Появилось множество других желающих погреть свои нечистые руки на этом деле, и мне пришлось усиленно маневрировать, чтобы не прощёлкать клювом — на кону было не только моё благополучие, но и, возможно, даже жизнь (это учитывая недостачу на Экссоне и прочие проблемы, связанные с многочисленными кредиторами, некоторые из них уже намекали на то, что при взыскании долгов не ограничатся судом). Основными бойцами в этой схватке были Марина Маликова и Оксана Калугина (та самая сотрудница, которую Ирина во что бы то ни стало хотела уволить осенью прошлого года в связи со скандалом в Ставрополе). В итоге, именно благодаря Оксане мы не остались зрителями на празднике жизни под названием «Михайловский тендер», а были допущены к дележу пирога. Правда, банкующим оказался не Совинком, а государственное унитарное предприятие «Волгоградоблстройинвест» — застройщик, который возводил здание Михайловской ЦРБ. Что было вполне логично — точно так же при строительстве кардиоцентра поставщиком оборудования являлась строительная компания, которая кардиоцентр построила. «Волгоградоблстройинвест» тоже практиковал открытые конкурсы, но вопрос на них решался так же просто, как в кардиоцентре: собиралась комиссия из числа своих сотрудников, которые дружно поднимали руки за того, на кого заранее указал гендиректор.

И Оксана уже было договорилась с ним, но в последний момент материализовался альтернативный фактор в лице некоего Кости, «решальщика вопросов» из Краснодара, племянника заместителя Генерального прокурора в Южном федеральном округе. Костя работал примерно по такому же принципу, что и я: пользуясь административным ресурсом, влазил в тендеры, выигрывал их, раздавал конверты участникам и поставлял продукцию. Правда, диапазон его дарования был неизмеримо шире — он занимался всем подряд, не только медициной. Собственной фирмы у него не было — он тупо выигрывал тендеры, не разбираясь в поставляемой продукции, а уже по факту выигрыша начинал искать, через кого будет осуществлять поставку или оказание услуг. Работал Костя по всему ЮФО — в тех городах, где имел влияние его дядя.

Когда Оксане стало известно, что Костя может перебить нам всю мазу, она устроила нам встречу, на которой он поначалу пытался выкручивать мне руки наподобие Рафаэля из Казани. Но мне удалось убедить сотрудничать с нами на взаимовыгодных условиях. К тому же, по всем понятиям Совинком должен был участвовать в освоении этих денег, так как мы провели всю подготовительную работу, и если бы не оплаченные мной специалисты, этот проект застопорился бы на долгие годы, прежде чем было бы составлено грамотное техзадание и областная администрация утвердила бы проект и заложила соответствующую сумму в бюджет. На нас указывали на всех уровнях: куда бы ни обращался Костя, ему говорили, что хотят работать с Совинкомом.

— Коней на переправе не меняют, — сказал он, выслушав все доводы. Имея в виду то, что ему нет никакого резона, выиграв тендер, искать других поставщиков.

Обговорив условия, сколько процентов я ему буду должен откатывать со всех перечисленных сумм, мы ударили по рукам.

Первый государственный контракт с «Волгоградоблстройинвестом», который нам Костя подписал, был на небольшую сумму — всего шесть с половиной миллионов рублей. Он не делал мне погоду в плане решения основной задачи — закрыть недостачу на Экссоне и выпутаться из долгов — но прокладывал дорогу в светлое будущее. Я получил доступ к первым лицам «Волгоградоблстройинвеста», узнал всю их кухню и получил твёрдую уверенность, что если федеральный и областной бюджеты выделят те деньги, что запланировано выделить под этот проект, то все они достанутся мне.