Метин Ардити - История одного предательства, одной страсти и трех смертей

Два тела лежали в поставленных рядом открытых гробах, справа от алтаря. Павлина подошла к матери. Ее черный головной убор [4] Так называемый апостольник — ниспадающий на плечи плат монахини с отверстием для лица. оставлял открытыми лишь узкую полоску лба над бровями и часть лица до подбородка.

Выступившие над впалыми щеками скулы придавали ей суровый и неприступный вид. Павлина поцеловала мать в лоб и прошептала:

— Я так люблю тебя, мама.

Сжимая в ладонях холодные, шершавые руки Магды, она долго стояла рядом с ней, прежде чем перешла к гробу Фотини.

Приблизившись к нему, Павлина наклонилась, поцеловала усопшую в лоб, пробормотала:

— Спасибо за Ариса, я люблю тебя, моя Фотини. Я так тебя люблю.

На душе у нее было спокойно.

Павлина села на скамью в первом ряду. Кто-то занял место около нее. Шриссула…

Крошечная церковь очень быстро наполнилась верующими. Пришли все монахини монастыря, их было около двадцати. Несколько остававшихся свободных мест заняли жители острова. Кто-то стоял в проходах и у входа, остальные толпились снаружи. Отец Космас попросил не закрывать двери храма.

— Достоинство человека, — говорил он в своей проповеди, — заключается в умении жить и сосуществовать со своими грехами. Смело смотреть им в глаза. В глаза как своим грехам… — Тут отец Космас выдержал паузу, затем твердым голосом продолжал: — Так и грехам чужим! Не за ошибки осуждает нас Господь, а за недостаток милосердия. Есть грехи, на которые ложится чудесный свет любви… — Он употребил слово antavya , что означает «луч восходящего солнца». — Сострадание есть удел не только Божественный. Каждый должен выносить его, почувствовать в себе и, вдохновляясь им, научиться не осуждать ближнего. Пытаться его понять. Найти ему место в своем сердце. Видеть отблески любви, сокрытые на дне его грехов. И наконец, полюбить своего ближнего. Полюбить, несмотря ни на что. Полюбить всеми силами души, как ты хотел бы, чтобы тебя самого, низвергнутого в пучины позора и бездны зла, любили. Есть жизнь, — сказал еще отец Космас, — затем есть смерть и есть, наконец, Воскресение, жизнь, возникающая внезапно, когда никто не ждет. Так Христос в Евангелии являлся апостолам то тут, то там. Таинство Воскресения — это судьба, еще не сказавшая своего последнего слова… Она не так тороплива и суетна, как люди. Дайте ей время, дайте ей срок..

«Я нашла Андриану, но Ариса не воскресить», — подумала Павлина.

Она склонилась над могилами Луганисов, пощадила землю, хранившую тело ее брата. И вспомнила Никоса и Спироса. «Теперь мне надо бы поменять их местами, — сказала она себе и еле заметно улыбнулась. — Брат или любовник, дядя или отец, тетя или свекровь. Все смешалось. Жизнь обошлась сурово с ними со всеми. Она согнула их».

Павлине пришли на память слова отца Космаса об отблесках любви. Как много на грехах Луганисов этих отблесков! Странных, ярких, чудесных отблесков.

Павлина перешла к могиле Спироса, закрыла глаза, замерла на несколько мгновений. Потом поднесла ладонь к губам, поцеловала кончики пальцев в жесте прощания и тихо-тихо сказала:

— До свидания, папа.

Ее отцом, ее обожаемым отцом был и навсегда останется Спирос, который смотрел на нее так, как никто никогда не смотрел.

После того как гробы Магды и Фотини накрылись могильной землей, Павлина направилась вверх по небольшому склону к решетке ворот, где приняла соболезнования жителей острова. Она увидела не одну сотню лиц.

Первым, кого она узнала, был Маленький Адонис. Он все так же клонил голову вправо.

— Я — помощник мэра, — гордо сказал он Павлине. — Отвечаю за уборку мусора.

Он пришел вместе со своей матерью, госпожой Маритцей. Годы покрыли ее лицо сетью глубоких морщин. Она поцеловала Павлину и воскликнула:

— Я построила кинотеатр на открытом воздухе, он называется «Титания». Жалко, что сейчас не лето, а то бы тебя пригласила.

«Она вечно недоплачивала своим рабочим», — вспомнила Павлина и вежливо кивнула.

Дионисис по-прежнему работал почтальоном.

— Теперь все по-другому, люди пишут все больше и больше, а почту разношу я один, — посетовал он. — Когда я уйду, вместо меня придется нанять трех почтальонов, вот увидишь… — И улыбнулся во весь рот.

Динос продал таверну и занялся разведением овец, на холмах, обступивших Святую Анагири. Теодорис перекупил у кого-то столярную мастерскую. Он женился на одной из дочерей Илиаса, некрасивого электрика с большим носом, но восхитительными дочерьми. Вторая из них вышла замуж за одного из сыновей Патралиса, который унаследовал от отца ресторан в Кунупитце.