Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— Теперь ваши родители и попечители кричат о том, что вы держите на работе аморального учителя?

— Адюльтер — это ерунда. Если бы дело было только в этом, я бы стукнул кулаком по столу и заставил всех заткнуться. Нет, проблема в другом, Ханна. Вы помогли преступнику, находящемуся в розыске, переправиться через государственную границу, дабы уйти от наказания. Возможно, вас заставили это сделать. Возможно, вы не видели другого выхода, кроме как выполнить его требования. Тем не менее вы сделали это… и на сайтах Си-эн-эн и «Фокс ньюс» уже опубликовано заявление Министерства юстиции о расследовании вашего соучастия в побеге Джадсона. Прошу прощения, но позволить преподавать в этой школе учителю, которого подозревают в совершении государственного преступления…

— Вы хотите, чтобы я написала заявление об уходе? — произнесла я на удивление спокойным голосом.

— Давайте не будем торопиться.

— Если мое увольнение облегчит вам жизнь, я готова уйти сейчас же.

— Вы серьезно? — спросил он.

— Абсолютно.

Он участливо посмотрел на меня.

— Вы не хотите сохранить свою работу? — спросил он.

— Конечно хочу. Я люблю свою работу. И вы это знаете. Но вам также известно, что меня могут привлечь к ответственности за пособничество преступнику. Теперь вы знаете и мою позицию в этом деле — я буду кричать во всех судах, что это было запугивание и выкручивание рук. Моя совесть чиста, мистер Эндрюс. Сейчас моя главная и единственная забота — узнать, жива моя дочь или нет. Так что, если мое дальнейшее пребывание в школе грозит обернуться скандалом, я уж лучше облегчу вам жизнь и уйду сама.

Эндрюс молчал какое-то время, постукивая пальцами по крышке стола. Наконец он произнес:

— Нет необходимости увольняться. Однако я попрошу вас взять отпуск. Разумеется, оплачиваемый… и поверьте мне, я разнесу этот попечительский совет, если они станут возражать. Я выступлю с заявлением для прессы, в котором скажу, что вы попросили об отпуске и это вовсе не увольнение. Если меня спросят, я отвечу, что вы всегда были самым любимым и уважаемым членом нашего коллектива. Но предупреждаю сразу: попечительский совет — это сборище ультраконсерваторов, и, если Минюст все-таки решит открыть против вас дело и ситуация выйдет из-под контроля, я, честно говоря, не знаю, как долго мне удастся сдерживать их натиск.

— Я не сомневаюсь в том, что вы сделаете все возможное, мистер Эндрюс.

— А сейчас, наверное, вам лучше покинуть здание школы. Я попрошу своего секретаря привести в порядок ваш кабинет. И последнее: у парадного входа собралось человек десять репортеров. Может, вас вывести через черный ход?

— Было бы неплохо.

— Ваша машина на парковке?

Я кивнула.

— Темно-синий джип «чероки»? — спросил он.

Я снова кивнула.

— Не могли бы вы дать мне ключи?

Я передала ему связку ключей. Он вышел в приемную и тут же вернулся:

— Джейн подгонит машину к двери.

Мы молча подождали две минуты, потом мистер Эндрюс дал знак, чтобы я следовала за ним. Мы спустились по лестнице к выходу на задний двор. Машина уже стояла там, и Джейн рядом. Но как только я сделала шаг к машине, огромная толпа репортеров и операторов выскочила из-за угла. Они тут же обступили нас плотным кольцом и начали засыпать вопросами. Мистер Эндрюс попытался утихомирить их, заявив, что мне нечего сказать им сейчас. Но его голос тонул в нескончаемом потоке злобных выкриков:

— Миссис Бакэн, это правда, что вы помогли Тоби Джадсону бежать в Канаду?

— Вы сознавали, что нарушаете закон?

— Вы хотели бросить мужа ради него?

— Вы до сих пор состоите в подпольной организации?

— Вы вините себя в том, что произошло с вашей дочерью?

— Вы уговорили ее сделать аборт?

— Вы убеждали ее в том, что это нормально — спать с женатым мужчиной?

Последние три вопроса добили меня, и я вдруг, потеряв контроль над собой, обрушилась на журналиста:

— Как вы смеете нести такой вздор?

— Ханна… — попытался остановить меня Карл Эндрюс, но я уже не слышала его и кричала: — Моя дочь пропала… возможно, ее уже нет в живых… а вы позволяете себе эти непристойные инсинуации…

Один из репортеров крикнул в ответ:

— Значит, вы не собираетесь просить прощения за то, что совершили?

— Ни в коем случае! — рявкнула я, чудом пробравшись за руль.

Репортеры облепили окно, продолжая выкрикивать вопросы, свет телевизионных ламп слепил меня. Я завела мотор, все отпрянули от машины, и я резко тронулась с места.