Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— Мама, — тихо произнес он, целуя меня в щеку.

— Ты уже зарегистрировался? — спросила я.

— Да, — ответил он и прошел в гостиную. — А где отец?

— Скоро будет.

— Мне только что звонила Шэннон. Сказала, что видела тебя на «Фокс ньюс». Она очень расстроенна.

— Из-за того, что ее свекровь нецензурно обругала репортера?

— Она сказала, что ты выглядела сумасшедшей.

— Именно так я себя и чувствую.

— Не знаю, как ты могла позволить довести все это до такого абсурда. И еще этот твой комментарий про аборт…

И снова я попыталась сдержаться. На этот раз безуспешно.

— Эти репортеры толпятся у дверей моего дома только потому, что твоя бедная сестра пропала без вести, а этот негодяй, он же звездный доктор, находится под подозрением. И говорить о том, что все это из-за моей реплики про аборт…

— Хорошо-хорошо, — сказал он. — Просто я немного взвинчен.

— Не ты один…

— Шэннон закатила скандал, когда прочитала сегодня статью в «Геральд». Она очень сердита на тебя, мам.

— Это ее право.

— Да, но она злится и на меня тоже.

— Что, и в этом я виновата?

— Послушай, ты знаешь, как мы относимся к праву на жизнь нерожденного ребенка…

— Какой-то нечистоплотный журналист задал мне коварный вопрос о том, поддерживаю ли я решение Лиззи о прерывании беременности. И вот дословно то, что я сказала «Если она сочла это решение правильным на тот момент и если она приняла его без всякого давления со стороны… тогда да, я одобряю». И что в этом такого злодейского? Мы оба знаем, как Лиззи любит детей. Я абсолютно убеждена в том, что Маккуин уговорил ее сделать аборт, пообещав, что у них будет общий ребенок после его развода. Лиззи говорила об этом твоему деду…

— Зачем она ему это рассказывала?

— Потому что они были близкими друзьями… и что в этом плохого?

— Он не тот человек, с кем я бы стал советоваться в вопросах морали.

— Знаешь, что я тебе скажу, сыночек? Я бы к тебе тоже не стала обращаться за советом. Как и твоя сестра, потому что и ей, и мне известно, каким жестким, догматичным и безжалостным ты стал…

— Не сваливай на меня свои родительские огрехи…

Его слова хлестнули меня, как пощечина, хотя в глубине души я догадывалась, что когда-нибудь услышу их.

— Я не принимаю от тебя таких упреков, — сказала я.

— Очень плохо.

— Что с тобой произошло, Джефф? Когда ты превратился в такого озлобленного субъекта? И почему?

Он поморщился, не ожидая, что получит сдачи. Но ответить не успел, потому что в дверь снова постучали.

Джефф открыл. Вошел Дэн. Он протянул руку сыну, который в ответ сжал его плечо и сочувственно кивнул. Потом Дэн повернулся ко мне.

— Я не понимаю, почему мы должны скрываться здесь, — произнес он.

— Потому что дома я оказалась в осаде. И потому что Марджи предложила…

— С каких это пор всем распоряжается Марджи? — спросил Дэн.

— С тех пор, как она предложила свои услуги…

— Ты могла бы посоветоваться со мной, — сказал он.

— Ты все равно был занят в операционной, и, поскольку мы внезапно оказались в центре внимания ведущих средств массовой информации, я с радостью пригласила ее на роль нашего пресс-секретаря… все-таки она одна из ведущих нью-йоркских пиарщиц…

— Возможно, она не совсем подходящая кандидатура, — сказал Джефф.

— Почему это вдруг?

— Потому что сейчас, как я думаю, нам нужен тот, кому по зубам такие акулы, как «Фокс ньюс»…

— Марджи — профессионал высшей пробы…

— И что, она способна выпустить заявление, опровергающее твои комментарии об аборте?

Я отвернулась на мгновение, непроизвольно сжимая кулаки. Потом снова обратилась к сыну:

— Если бы я хотела отказаться от своих слов, Марджи подготовила бы соответствующее заявление. Но она не станет делать его исключительно по политическим мотивам, как бы тебе этого ни хотелось.

— Конечно, ведь Марджи — известная нью-йоркская либералка.

— К тому же она еврейка.

— Это не имеет никакого отношения…

— Да, ты прав. Как бы то ни было, я не стану отказываться от своего заявления, потому что а) это было бы нечестно по отношению к моей дочери, и б) я всегда верна своему слову… даже если…

— Я знаю, знаю, — сказал Джефф, — твои слова попросту исказили. Что ж, заявление от твоего имени могло бы снять недопонимание.

— Ты не услышал меня: я не стану отказываться от своих слов.

— Что ты об этом думаешь, отец? — спросил Джефф.

— Что об этом думает твой отец, — со злостью произнесла я, — не имеет значения, потому что это мое заявление, моя дочь…