Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13

— Семён Ильич, мы не в борделе, чтобы весёлого цвета ночнушки заводить! — взвилась присутствующая на пятиминутке старшая акушерка обсервационного отделения. Начмед на неё даже внимания не обратил и, не прерываясь, продолжил:

— Два банных халата — приятного позитивного персикового цвета, прокладки, одноразовые трусики, впитывающие одноразовые подкладки, полотенца, зубные щетки, гели и шампуни, одноразовая бритва, фен. Из своего стоит взять: фотоаппарат, может быть айпад или ноутбук — я выходила в Интернет с телефона, домашний костюм, если не нравится в зелёной ночнушке…

— Не нравится им! — пробурчала Марго.

— …тапочки, носки, зубную пасту и щётки, расческу, может быть, косметические средства. Мне было не до этого, использовала только бальзам для губ. Свои гель и шампунь, на всякий случай прокладки. — Тут Семён Ильич остановился и вперил взгляд прямо в Маргариту Андреевну. И прочитал следующее предложение с нажимом: — Пару раз мне недокладывали новой пачки и приходилось использовать свои. — Он замолчал.

— Семён Ильич, знаете что… — возмущённо начала Маргарита Андреевна. — Мне им в одно место бегать заглядывать каждые две минуты? Да они вагонами эти прокладки изводят!

— Тем, кто по контракту, — бегать и заглядывать, Маргарита Андреевна! Каждые две минуты! Изводят вагонами — приобретайте составами! — В голосе начмеда зазвучал такой металл, что старшая обсервационного отделения, несмотря на весь свой характер, предпочла заткнуться. У Сэмэна гон. Лучше промолчать. Танька вон молчит, гнида.

— Может быть, более мощный фен… — продолжал Семён Ильич.

— Ага, может, ещё и строительный им там подвесить, с температурой подогрева до тысячи градусов?! Фен им не нравится, совсем оборзели. Что ещё может быть нужно после родов, как не более мощный фен! — всё-таки пробурчала себе под нос Марго.

— …Ещё мне муж привозил трубочки и одноразовые стаканчики — из них удобно пить воду, не отрываясь от кормления. Может пригодиться своя подушка для сна и кормления. Я не привозила. О питании тоже только приятные слова: кормили с учетом того, что можно кормящей после операции, при этом было не просто съедобно, но и вкусно, в достаточном количестве — большое спасибо шеф-повару роддома! На столе были постоянно пакетики кофе, чёрного и зелёного чая, сахар. Но докладывали нужное количество только после просьбы. — Последнее предложение Семён Ильич продекламировал, как смертный приговор.

— Да, блядь, домой себе ношу, Семён Ильич! На чём же мне ещё нажиться, как не на пакетике зелёной пыли!

— Татьяна Георгиевна, ваша старшая акушерка слишком много себе позволяет.

— Маргарита Андреевна! — наконец отмерла Мальцева. — Вы слишком много себе позволяете!

В зале раздался смешок.

— Теперь о наболевшем и пережитом , — резко повысил голос начмед. — К сожалению, комфортная палата и приличная еда не смогли компенсировать бездушного, формального отношения и бросающейся в глаза низкой квалификации врачей и среднего медицинского персонала обсервационного послеродового отделения. Когда меня перевели из послеоперационной палаты, я чувствовала себя бодрее и лучше… — Святогорский театрально раскланялся, — …чем после трёх дней, проведённых в послеродовом отделении. Мне зачем-то вливали лошадиные дозы капельниц с антибиотиками, глюкозой, железом, какие-то питательные растворы — при этом не принимались в расчёт моя конституция и вес в сорок три килограмма, а также нормальная температура, хороший анализ мочи, хороший результат УЗИ живота и осмотра на гинекологическом кресле!

— Семён Ильич! Так не было бы у неё нормальной температуры, хороших анализов мочи и хороших результатов УЗИ и так далее, если бы не «лошадиные дозы»! — не выдержала Мальцева. Сорвалась! И тут же на себя разозлилась. Можно подумать, Панин этого не понимает. Устроил тут… пионерские чтения!

— Мне ставили множественные уколы и, помимо этого, мне приносили таблетки. Это всё было назначено заведующей обсервационным отделением Мальцевой Татьяной Георгиевной без объяснения необходимости данного объёма лекарств.

— Что-то я не понял, Сэмэн! — Аркадий Петрович продолжал нагло саботировать и ронять авторитет начмеда. Впрочем, Сёмин авторитет хрен уронишь. И что позволено Святогорскому… — Не понял, Семён Ильич, эта твоя киса из Интернета Татьяну хвалит или хает?

— Из-за огромного количества жидкости у меня раскалывалась голова, — грозно продолжал Панин.