Надежда Никольская - Дежурное происшествие

— Не знаю. Вот когда я болела гриппом… — начала Мария Сергеевна.

— Мама! — застонал Алексей. — Ты болела гриппом, когда я учился на первом курсе.

— Все равно. Он сказал, что у меня… Впрочем, не важно.

— Видишь? — пожаловался Алексей Зое. — Надо мной здесь только издеваются. А это еще отца нет…

— Тебя здесь еще и кормят, — напомнила Мария Сергеевна. — Кстати, Зоенька, а вы не курите?

— Уже нет…

— Как это уже?

— Это длинная история.

— Расскажите. — Мария Сергеевна всерьез заинтересовалась.

— Хорошо. Я пришла в отделение, еще когда в училище училась, санитаркой сначала работала. И у нас было очень много больных по уходу…

В отделение общей терапии часто поступали тяжелые больные, которые действительно нуждались в помощи и уходе. Зоя на собственном опыте начала понимать, чем санитарка палатная отличается от простой уборщицы. Неожиданно оказалось, что всякие странные правила, которым их в изобилии грузили в медицинском училище, — например, как нужно менять простыню лежачему больному, — имеют очень большой смысл. Потому что пациента не всегда получается поднять, а зная, как правильно свернуть и уложить простыню, как помочь человеку перевернуться на другой бок, можно значительно облегчить его страдания и сберечь собственные силы. Современных средств для ухода вроде одноразовых подгузников или одноразовых пеленок никогда не хватало. Нет, возможно, где-нибудь они и были в изобилии, но только не в простых московских больницах. И неопытная Зоя сделала новое открытие: всякие смешные инструкции о том, как следить за гигиеной лежачих больных, вовсе не бесполезные, а очень даже нужные, просто необходимые.

Первой поступила Вера Павловна. Зоя вошла в палату и увидела очень худую женщину, которая пыталась соорудить какую-то особенную прическу из коротких волос, с трудом опираясь на высокие подушки.

— Здравствуйте! — Зоя знала, что у пациентки тяжелое заболевание, из-за которого ниже пояса она ничего не чувствует. Постовая медсестра объяснила, что болезнь быстро прогрессирует и больную положили по уходу. То есть лечением ей уже не поможешь.

— Здравствуй! Меня зовут Вера Павловна. А тебя?

— Зоя! У вас имя, прямо как у Чернышевского. — Нельзя сказать, что Зоя уж так любила литературу, да и Чернышевский в программу давно не входил. Но их преподавательница, дама очень старомодная, пользовалась учебниками, выпущенными до 90-х годов, и никаких отметок не ставила, пока не убеждалась, что несчастные студенты по-настоящему прочитали книги, которые она считала необходимыми. В том числе и Чернышевского.

— Да, меня в школе вечно этим дразнили. Снами Веры Павловны. Странно, что ты про них слышала.

Вера Павловна улыбнулась Зое. Зоя сочувственно кивнула Вере Павловне.

— Впрочем, сейчас я не против была бы оказаться в школе. Пусть дразнят.

Зоя не очень представляла, как вести себя в такой ситуации. Поэтому честно призналась:

— Только, знаете, Чернышевский все же немного скучный.

— Точно, — согласилась Вера Павловна.

Зоя сделала все необходимые процедуры, традиционно вымыла пол в палате и ушла. Незадолго до конца рабочего дня ее нашла странного вида тетенька. Странного, потому что в будний день была увешана золотыми украшениями, как елка. Причем в ушах были сережки с большими красными камнями, на пальцах — два или три перстня с чем-то очень похожим на бриллианты. Довершал картину огромный кулон с фиолетовым камнем на груди, туго обтянутой блестящей водолазкой. И еще тетенька была очень ярко накрашена.

— Ты Зоя? — спросила она.

— Я.

— Значит, за Верой Павловной ты ухаживаешь? — Вопрос был задан недоверчиво.

— Я.

— Видишь ли, я подруга Веры Павловны. Она раньше работала… в общем, она занимала пост в торговле. Только это было очень давно, в советские годы. Потом у нее магазинчик небольшой был… Хотя, наверное, это не важно.

— И что? — Зоя не могла понять, что нужно от нее.

— Она привыкла к нормальным условиям. Ты присмотри за ней получше. Родных у нее нет, а я не обижу. — Тетка достала из кармана 500 рублей.

— Это лишнее, — с досадой сказала Зоя. — Я и так присматриваю.

— Так, значит, так. Что ж, договорились. Только ты уж…

— Я же сказала. — Зоя начала сердиться.

Тетка усмехнулась и ушла.

И Зоя действительно присматривала. Она боялась не справиться только первый раз, когда нужно было подать судно. Это вызывало у нее с непривычки такой же ужас, как первое мытье унитаза. Но унитазу-то наплевать на Зоины гримасы. А живой беспомощный человек может и обидеться. Девушка совершенно не хотела продемонстрировать свою брезгливость и нашла выход из положения, которым потом долго гордилась. Перед тем как начать делать что-нибудь такое: мыть пациентку, или подавать судно, или еще что — Зоя рассказывала Вере Павловне что-нибудь смешное. Обе начинали улыбаться, иногда даже смеяться, и неприятная процедура проходила легче и быстрее. К счастью, Зоя была девочка очень смешливая. Когда она начинала хохотать, никаких других гримас у нее на лице невозможно было разглядеть.