Вячеслав Овсянников - Одна ночь (сборник)

Хрустальная, синенькие, зелёненькие. Скрип, серьги, гриф, подбородок. Не партер, а страна озёр. Так на то они и лопари, чтобы лопотать. Мы из Суоми — раз моргнуть на автобусах. Не мни. Сам Темирканов. Палочка не машется, ещё не проснулась. Даже к финским скалам бурным обращаюсь с каламбуром. Слушал не слушал. Медведь во фраке, Собакевич, манжеты-флажолеты, опрокинет пюпитр. Ёрш в горле, прокашляться бы. Шипят. До еле…

Никакая не луна. Сочиняй. Подышим до Техноложки. Так судьба стучит в дверь.

У неё отец эстонец, хутор, ни слуху, ни духу. А мой? Спит под крестом на горе. Крепко спит он. А над ним метель, метель. Он в той метели. Его высокий, в залысинах лоб, у него тост. Вот я к нему и поднимаюсь. Каждую зиму поднимаюсь. Один.

Февральский стакан в руке моего отца не расплеснётся; чтобы жизнь беда полная; толстые, румяные губы, пилотка…

Зря. Сам я на грани. Тоже такой. Родился бескожий. Растили ложкой рыбьего жира.

Боюсь провалов, память — ужас… Поэт, муза, на холмах Грузии, я помню чудное мгновенье, я вас любил, мчатся тучи. Медный всадник, тиха украинская ночь, площадь Искусств, плоды любимых дум, не дай мне бог сойти с ума, есть в мире сердце, где живу я, он слаще всех жар сердца утолит… Забуду. Вылетит из головы. Как воробышек. Порхнёт, и нет ничего.

Этот мамонт ещё не вымер. Розовые твои очки, а в них торгаши, рынок, семечки лузгают. Пирожки на Сенной. Не совет. Какой я советчик. Предупреждение. Одна и та же чепуха. Студенты, солдаты. Безрассудная, угорелая. В этой толпе пустых глаз. Дыр с зевотой.

Ватные штаны в Апраксином. Орешки, отборные, идут в ногу с похоронным маршем. Весёлые ребята. Потёмкин. Волга-Волга. То ли волхв, то ли волк. Чело. Притча во языцех. Блатное местечко не валяется. Знает одного человека, так он теперь миллионер.

Махровый халат, мокрые, окрашенные хной… Шитье, что-нибудь. Шалтай-болтай. Сегодня — мед, завтра — яд. Принимай за чистую монету. Запальчиво, с вызовом, подбородок, мрачная, торжественная. Ай, как мы грозны! Мечем молнии. А в чём я виноват? Что не халдей? Гороскопы не по моей части, знаете. Что у неё на роду — топором не вырубишь. Изменить не в моих силах. Долю, дольку. Не в компетенции. Распределением не заведую. Тем дворцы, этим — шалаши. Кто ж спорит. Шушера. Соломки подстелить…

Деньги с неба не польются. Где такой благодетель? Жить за кем-нибудь, как за каменной стеной. Об этом мечтает одна её знакомая.

Как там Оредеж? Лес чешет еловый затылок, нос-шишка. Начальник расщедрился, даёт десять дней, целых десять, все пальцы. Это ж вечность! Понимаю? Она, я, и печка. Потрескивают дровишки. Возьмём вкусненького. Воз с прицепом. В три. На вокзале.

Промёрзла наша дачка. Дым в дом валит клубами, а в трубу не хочет, подлец, упирается, воюй с ним, А вот мы тебя, дым, выпроводим метлой. Уходи сам, подобру-поздорову. Тяга — дрянь, но обещает исправиться. Что ты на это скажешь? Смеётся, поёт, белая шаль, Оренбург, топочет валенками. Чудная. Запомним эту ночку. Рюмка водки греет ноздри.

Нашёл кучу пластинок. Отрада тёткиной молодости. Романсы, романсы. Сличенко.

Разобранная постель разглядывает себя в зеркальном запотелом омуте. Комод-бегемот, стеклянный живот. Лежим посреди посуды — тарелок и чашек, призрачные, отражённые, на другой планете. Стон гитар. Эти мелодии нам прислал Уругвай. Ах, Уругвай, угар, ягуар, отрава. Железный многоколесный ком. Грохот за рамой. Да это поезд. Пустые вагоны бегут в город. Десять, ровно. Их всегда десять. Тихо-то! Прорубь. Мягкие теплые губы. Звёзд… Опять… Шпалы грохочут, трясутся. На моей щеке эти шпалы трясутся, и вся дорога.

До мельчайшей чёрточки, до последнего вздоха. Запомним, запомним эту ночку.

На эти островки взбираются по лестнице. У неё под веками, за тростником ресниц. Шаткая, всхлипывает, перила слёз. Год за годом…

Город чихает. Носовые платки вспархивает то тут, то там. Береженого бережёт… К врачам обращаться… В ножных кандалах. Эпидемия. Ерунда в решете. Нужен неуловимый Левако. Позарез. То средство. Оно бы помогло. Ясно. Помогло бы. Радиотехника, баян. Перстни. Везёт в любви.

Зыбко. То да сё. Шарик крутится. Ещё оборот. А какой он — собака? Порыкивает, показывает клыки. Шалишь. Не робкие. Река забвения. Лета.

Строим башню, заоблачную — лебединая шея утонула в небе. Нашей башне будут завидовать ангелы. Царь вавилонский, Навуходоносор, пришёл посмотреть работы. Недоволен, разгневался, ногой топает. Нашли место. Почва — ползучий песок. А кругом — болото. О чём мы, глупые головы, с тобой думали? Горе-строители…