Эрленд Лу - Наивно. Супер

Я думаю об этом, и такие мысли меня не пугают. Наверное, и раньше стоило задумываться об этом почаще. Я не знаю, в каком возрасте человеку свойственно задумываться об этом впервые. Некоторые, наверное, начинают лет в пятнадцать. Со мной этого не было. Но вот теперь я об этом думаю. Для того я и поселился в этой квартире, чтобы подумать о таких вещах.

Надеюсь, когда я додумаю эти мысли, все у меня как-то утрясется. Вообще-то на свете есть довольно много вещей, которые я ценю. Вот что я ценю:

– стучать,

– кидать мяч,

– сидеть в уборной,

– солнце,

– еду,

– деревья,

– дружбу,

– морской берег,

– девушек,

– лебедей,

– спать и видеть сны, просыпаться,

– когда меня кто-нибудь гладит по спине (бывает редко),

– музыку («All you need is love»),

– детей (Бёрре),

– воду,

– ездить на машине,

– кататься на велосипеде.

Мне бы еще только чувство, что все в мире как-то связано и что все кончится хорошо. Как это было бы здорово!

Может быть, я слишком много бываю один. Надо бы почаще выходить на улицу. Может быть, с кем-нибудь разговаривать. С кем мне говорить?

Ким так далеко, а Кент – нехороший друг.

С родителями я мог бы поговорить в любое время, но мне не хочется огорчать их своими проблемами. Я предпочитаю, когда они думают, что у меня все идет хорошо и с каждым днем делается все лучше и лучше.

Когда я был маленький, мы с папой часто ходили вокруг нашего дома. Он брал меня за руку, и мы шли вокруг нашего дома. Почему-то это хождение запомнилось мне как что-то очень хорошее и значительное.

В этом доме мы жили. Там мы ели и спали. И вот мы ходим вокруг дома.

Я на время прервал забивание колышков, сел на велосипед, поехал к родителям и сказал папе, что хочу походить с ним вдвоем вокруг дома. Он только что встал после дневного сна и немного удивился моей просьбе. Я попросил его не задавать вопросов. Мне нужно понять, что я чувствовал, когда ходил с ним вокруг дома. «Это часть задачи, над которой я сейчас работаю», – говорю я ему.

Папа надевает резиновые сапоги и куртку, и мы отправляемся вокруг дома. Мы с папой. Мы обошли дом по кругу.

Оказалось не совсем так, как тогда, но все-таки хорошо.

Я и не думал, что если обойду с папой вокруг дома, то все разрешится. У меня были скромные ожидания.

Папа сказал, что потом мы можем это повторить, если будет надо.

Я сказал, что очень может быть.

Папа сказал еще, что, на его взгляд, мне надо почаще выходить из дома. Встречаться с людьми. Может быть, с девушкой.

Почему у меня нет возлюбленной?

Я не могу назвать никакой причины.

Даже у тех, кто выглядит менее привлекательно, чем я, бывают возлюбленные.

У дураков и то бывают возлюбленные.

Судя по всему, у меня тоже давно должна бы появиться возлюбленная.

В мире многое устроено несправедливо и по-дурацки.

Должно быть, это одна из причин, почему у меня проблемы.

Неужели идиотская музыка, кретинские книги, газеты, фильмы, рекламные мультипликации, где оживают продукты питания, объясняются тем, что за всем этим стоят дураки?

Неужели все действительно так просто?

Порой мне кажется, что это так.

Очень естественно предположить такую модель.

Поверить в это соблазнительно.

Или дело обстоит иначе и все эти люди вообще-то не дураки, но с наилучшими намерениями снова и снова ошибаются?

Тоже вполне возможно.

Большая разница – быть дураком или неудачником.

Однако все они наверняка имеют возлюбленных.

Все до единого.

А у меня ее нет.

Я отпираю квартиру моего брата, вхожу и обнаруживаю, что от Кима пришел длиннющий факс. Не меньше чем тридцати метров длиной.

В нем много раз повторяется одно и то же:

«Be not afraid» [ 6 6 Ничего не бойся!(англ.) ].

Ким отправил мне бесконечный факс.

Он как-то рассказывал мне, как это делается.

И давно уже мечтал попробовать.

Дело это, наверное, нехитрое.

Вставляешь лист как обычно, набираешь номер адресата, а когда лист прошел, склеиваешь оба конца. Тогда машина будет непрерывно передавать одно и то же сообщение, пока ты ее не выключишь или пока у получателя не кончится бумага.

У меня закончился весь рулон.

Целый рулон дорогой термической бумаги.

Размотанный лист лежит на полу. Зрелище плачевное.

Ким пишет, что нашел эту фразу у Папы Римского на задней обложке книги, изданной несколько лет тому назад. Книгу, наверное, оставил на метеорологической станции его предшественник. Тот метеоролог был католиком.