Эрленд Лу - Лучшая страна в мире

В Финляндии малых птичек больше, чем где бы то ни было в Скандинавии, пишу я в брошюре. Например, дрозд, и чижик, и скворец [7]— этих птиц видимо-невидимо. В Финляндии. Видимо-невидимо.

В отделе, ведающем личными счетами вкладчиков, мне сказали, что деньги мне переведены. Это аванс от посольских финнов. Мне пришлось самому позвонить в банк по этому вопросу. По-моему, это недостаток банковской системы. Ответственный за состояние* счетов должен бы сам мне позвонить, без всяких просьб с моей стороны. Совершенно очевидно, что так было бы гораздо правильнее. Они же специально поставлены, чтобы следить за движением денег на клиентских счетах, и, значит, как только увидели, что на мои счет поступили деньги, должны были радостно снять трубку и, сияя от счастья, набрать мой номер, потому что им до дрожи не терпится как можно скорее сообщить мне об этом событии; ну возьми же скорее трубку, приятель, думают они, тебе на счет ведь пришли деньги, деньги — это то, что скрепляет, что составляет самую основу общества, то, что заставляет вертеться колесики, то, благодаря чему мы можем не заниматься охотой и собирательством, а посвятить себя абстрактным вещам, только деньги и делают это возможным, и вот на твой счет поступило кое-какое количество этого добра, так что же ты, сними, наконец, трубку! Казалось бы, так это должно бы происходить, но происходит иначе. Разрыв между должным и действительным поразительно велик. О возведении мостов между должным и действительным нечего и думать. Слишком велик будет пролет. Современная технология этого не осилит. Тут нужны квантовые скачки или смена парадигм. Кто-то, вероятно еще не родившийся, должен измыслить такую мысль, какая еще никому не приходила на ум, и только тогда должное обернется действительным.

Однако же у меня появились деньги, и я наконец-то могу отправиться выручать свою машину с коммунальной площадки для брошенных автомобилей. Итак, в путь, на Согневейен, 90! Я решил идти пешком. Я мог бы взять такси или поехать на трамвае, но выбрал пеший способ передвижения. Эта привычка крепко сидит но мне с детства. Мы, норвежцы, ВСЕГДА предпочитаем ходить пешком, потому что, как говорится, тогда и обед покажется вкуснее, хотя, возможно, это и неправда, но мне на это чихать. Итак, я иду пешком. В душе я, надо сказать, немного трушу. Ведь в этот поход я отправляюсь уже в третий раз. В третий раз за три года. Три года подряд я припарковывал свою машину по всем правилам искусства, и три года подряд является кто-то и увозит ее на штрафплощадку. Третий год подряд мне предстоит тратить потом и кровью заработанные деньги на выкуп машины. Прохожие оглядываются на меня. Не скажу, что они насмехаются, но некоторые явно сдерживают улыбку. Три года подряд, думают эти люди. Три года. Подряд три года. Я пересекаю южную оконечность парка на горе Святого Ганса и вижу много детворы, они играют возле пруда и смотрят на уточек. В ребятишках я ощущаю больше понимания и сочувствия, чем во взрослых. Они скорее способны понять человека, у которого третий год подряд увозят машину. Я объясняю это тем, что дети допускают мысль, что такое могло бы случиться и с ними. Особенно один мальчуган, который сидит на асфальтовой дорожке и колотит по ней желтым пластиковым утенком. Я чувствую, что этот понимает меня и с пониманием колотит утенком по асфальту. Я читаю в его душе, словно в открытом кип гг. Он думает: три года подряд — сущая ерунда, забудь это, выброси из головы и займись Финляндией, а я буду колотить утенком по асфальту до победного конца, я расколошмачу его, я буду до тех пор колотить им об асфальт, изо всей мочи, до тех пор буду колошматить, пока не добьюсь своего, до победного конца, а три года подряд — это не страшно, не думай об этом.

На Уллеволсвейен я поравнялся с домом, где живут кронпринц с Метте-Маритой. Я поднимаю голову и бросаю взгляд на верхние окна в надежде увидеть кого-нибудь из них; кронпринц наверняка бывал в Финляндии, подумал я; конечно же, он побывал там с визитом, иначе и быть не может, побывал с государственным визитом; вероятно, ездил с отцом, с королем, и такой визит не мог не произвести глубокое впечатление, государственный визит не может не производить глубокое впечатление, так ведь, потому что государе темп или визит — это всегда торжественное и праздничное событие, и, в то время как все остальные посетители Финляндии отправляются в обыкновенные кафешки и пьют обыкновенное пиво и не видят целостную картину — картину Финляндии в целом, кронпринцу наверняка была устроена встреча в лучших финских традициях, в самых финских салонах, я так и вижу, как это было, кронпринцу показали здания, которые некогда служили летней резиденцией русских царей и царской семьи, и его угощали самыми финскими кушаньями на финских тарелках, сохранившихся от царских времен, и он получил кучу финской информации, ему преподнесли целостную картину — картину Финляндии в целом, и преподносили подарки, самые финские из всех подарков, какие только можно себе представить, и, в то время как обыкновенные посетители Финляндии видят обыкновенные финские озера, кронпринцу показали самые финские озера Финляндии, самые финские сауны, он встречался с самыми финскими людьми, с теми, кого извлекают на свет именно в связи с королевскими государственными визитами, кто отличился выдающейся финскостью, прославился финскими подвигами или как-то иначе проявил свою финскость, вот с какими людьми встречался кронпринц, мне же, если бы я, предположим, поехал в Финляндию, не видать их как своих ушей, сколько бы я там ни прожил; впрочем, если честно, я надеюсь, что как-нибудь обойдусь без поездки, потому что не люблю путешествий; путешествие — это течение, оно как вода; хотя об этом я, кажется, уже говорил. Тут меня осенило, какой великолепный источник информации кронпринц, он мог бы сыграть ключевую роль во всем задуманном проекте, но кронпринц недоступен, так близок и одновременно так далек от меня, словно находится в другом времени и пространстве, он мог бы поведать мне все о Финляндии, живо и увлекательно изложить все, что относится к той прекрасной стране, о которой мне надо сделать брошюру, но о которой я, к сожалению, как ни прискорбно в этом признаться, ничегошеньки не знаю.