Павел Астахов - Рейдер

– Сильно сказано! – не мог не выразить восхищения Артем.

– Слова – что? – отмахнулся водитель. – Вся Великая Русь на том стоит.

К половине восьмого утра Спирскому позвонил оставшийся в Тригорске за старшего его помощник Кравчук.

– Короче, Петр Петрович, поговорил я с этим ветераном, – отчитался он, – не будет он иск подавать.

– И во что мне это обошлось? – на всякий случай поинтересовался Спирский.

– Пустяки… сто штук «деревянных», – усмехнулся Кравчук. – Внучка на него надавила, дедок и сдался.

Спирский удовлетворенно рассмеялся. «Право первородства» по-прежнему было самым ходовым товаром, и цена ему была все та же, библейская, – миска чечевичной похлебки. Ну а с налоговой, с подачи Батракова решившей подать иск «Микроточмашу», обещал помочь Заказчик.

«Обидится», – понял Спирский.

Заказчик обеспечил в операции по захвату НИИ целую «группу поддержки» – вплоть до местных оперативников, но Петр Петрович слишком хорошо знал, в какие заоблачные выси взлетела цена «Микроточмаша» после звонка Марка Минаевича Фрида.

«Придется мне Заказчика кидать…»

И лишь одно обстоятельство по-прежнему повергало Петра Петровича в ужас – разбросанные, перепутанные, а главное, кем-то расчетливо выпотрошенные архивы спецчасти.

«И где они могут быть?»

Насколько он знал ситуацию на рынке, наудачу такой товар не сбыть, а значит, будет лежать его сокровище в какой-нибудь адвокатской берлоге – до тех пор, пока туда не придут расследующие обстоятельства гибели Павлова оперативники.

Ольга Александровна с утра была не в настроении. Подумав над сложившейся ситуацией и полистав последние номера «Коммерсанта», она убедилась, что ее использовали в грязной рейдерской игре, и от этого нервничала и злилась на всех, даже на Павлова. А в 8.45 раздался первый звонок. «И кто это – в такую рань?» – подумала Ольга Александровна и подняла трубку.

– Григорова у телефона.

– Ольга Александровна, здравствуйте! Доброе утро! – Голос председателя звучал неуверенно и подрагивал.

– Слушаю вас, Евгений Борисович, – Григорова говорила предельно сухо, так как уже догадывалась, о чем пойдет речь.

– Я хотел поинтересоваться, как там у вас дело Иванова? Все в порядке?

– А что ему будет?! Дело в процессе подготовки, никаких изменений нет. Назначено… – Григорова надела очки, пододвинула ежедневник, полистала и нашла нужный день: – На двадцать восьмое. Больше мне добавить нечего.

– Вот и славно, Ольга Александровна, – обрадовался председатель, – я больше ничего и не хотел знать. Сами понимаете, должность обязывает быть в курсе…

– Да, я все понимаю, Евгений Борисович, – еще более сухо обозначила свою позицию Григорова, – а теперь вы позволите мне заняться работой?

Председатель поперхнулся, и Ольга Александровна с полным правом водрузила трубку на место. У нее и впрямь было много работы: развод Васильчиковых, лишение родительских прав Кафтановой, восстановление на работе бригады с лесопилки и прочая, прочая, прочая… А Павлова, обещавшего быть со встречным иском к захватчикам прямо с утра, все не было.

«Ну, и где мой ночной гость?»

Григорова встала из-за рабочего стола и открыла дверь в приемную:

– Катя, посмотри, не приносили сегодня в канцелярию писем или пакетов или вообще каких-либо бумаг на мое имя?

Секретарь порылась на столе. Затем вышла из приемной:

– Схожу в канцелярию, посмотрю.

Ольга Александровна вздохнула и вернулась за стол. Перед ней высилась стопка папок с делами. Первым на сегодня было назначено рассмотрение иска Анны Васильчиковой, которая вот уже полгода пыталась развестись с мужем.

– Вот ведь беда, – покачала головой Григорова.

О похождениях Анны знал весь Усть-Пинск. Васильчикова, работавшая в администрации города руководителем отдела торговли и потребительского рынка, была настоящей местной достопримечательностью. В молодости Анна мечтала стать актрисой и даже ездила поступать в ГИТИС. Экзамены не сдала, но задержалась в столице на полгода – жила на съемной квартире у проходимца из приемной комиссии, который элементарно ее эксплуатировал – сексуально, естественно.

Мерзавец утверждал, что звездами становятся исключительно через любовные сцены, – взять хотя бы Мерилин Монро, Элизабет Тэйлор или Софию Лорен. И наивная Анна каждый вечер разыгрывала для покровителя одну и ту же сцену из романа своей французской тезки Анны и ее мужа Сержа Голон «Анжелика и король». Ничего, кроме этой книги, девушка просто не читала. А однажды преподаватель перестал появляться, а еще через пару недель явилась хозяйка квартиры, и Анне пришлось в спешном порядке завершать карьеру актрисы и возвращаться в Усть-Пинск.