Павел Астахов - Рейдер

– А разве это разрешено? – удивилась Настя.

Артем лишь развел руками. Его опыт говорил, что этим, увы, грешат все вышеназванные коллеги.

– Они быстро убедились, что я не «красный», то есть не работник органов, и решили обмозговать коллизию. С одной стороны, обнаружили неплохой куш… – он слегка пнул туго набитый чемодан и спортивную сумку, – а с другой стороны, по их понятиям, грабить «почтальона», то есть адвоката, простите, за-пад-ло!

Девушка вздернула бровь.

– Запад Ло? Это я где-то слышала, – хмыкнула она, – хотя точного значения термина не помню.

– Н-да-с, – протянул Павлов, – неученая пошла молодежь, раньше в нашем дворе каждый карапуз знал, что такое «западло».

Настя приготовилась было возразить… и передумала.

– Это, дорогая Настенька, – улыбнулся Артем, – вовсе не ориентация красавицы Джей Ло на Запад или ее западная часть, застрахованная на два миллиона долларов.

Девушка возмущенно фыркнула:

– А покорректнее это выразить нельзя?

Артем на секунду задумался и кивнул. Пожалуй, он взялся бы выразить этот термин юридически корректно.

– Это – действия против правил, установленных в самом преступном сообществе. Нарушение этого правила ставит человека вне «понятий», то есть вне закона, и он становится изгоем, к которому можно применять почти любые меры наказания.

Настя заинтересованно хмыкнула:

– А почему вы назвали адвоката почтальоном?

Артем улыбнулся:

– Традиция. Адвоката часто используют не как носителя правовой помощи, а как доставщика писем с воли и обратно. И притеснять, а тем более грабить его…

– За-пад-ло… – за него закончила Настя.

– Вы на удивление способная ученица! – рассмеялся Артем.

– Льстец! – обвиняя, кинула Настя.

И в следующий миг оба, двинувшись вперед, – он, чтобы поощрительно коснуться ее рукава, она, чтобы наказать его за лживую лесть ударом кулачка, – столкнулись и замерли. И сразу стало ясно, что главное между ними уже произошло.

– А что было потом? – не отрывая влажного взгляда от его глаз, тихо спросила Настя.

Артем вздохнул:

– Они выкурили две лучшие сигары из моей скромной коллекции…

Настя запустила узенькие ладошки под его пиджак.

– Самые лучшие?

– Да, – он бережно обвил руки вокруг ее талии, – два «Больших Черчилля», столь обожаемых отцом карибских коммунистов товарищем Фиделем Кастро…

– А потом?

Она явно не желала торопиться.

– Не спеша выкурили их, сидя в креслах у стола и разглядывая мои досье.

– Не спеша? Почему?

Ее губы были так близко.

– Они хотели показать, что они тоже профессионалы…

– Как и вы… – тихо произнесла Настя, а едва он двинулся вперед, ее узкие ладошки жестко уперлись в его грудь. – Кто-то обещал кофе с пирожными…

Леонид Михайлович мужественно пролежал до семи, но думал только о Павлове. Он как-то даже втянул Павлова в научный диспут, доказывая необходимость укрепления системы судоустройства, а не ее развала путем создания химер типа «альтернативного правосудия». Но самонадеянный юрист и здесь оказался на высоте.

– Вот сравнительная таблица идентичных споров, – развернул он склейку, – обычная практика: 14 месяцев работы, 7 судебных решений, а результат не оправдал даже издержек.

Понимающие, насколько обычна эта ситуация, слушатели закивали. Хуже того, в подобных спорах ответчик часто прекращал всякую хозяйственную активность и успевал вывести активы.

– А вот дело из практики третейского суда при Союзе промышленников и предпринимателей, – показал на второй столбец Павлов. – Возглавил этот суд известный юрист Михаил Борчевский.

Леонид Михайлович нахмурился; он знал, что в создании этого третейского суда участвовал и Павлов, и уже чувствовал, что адвокат приготовил бомбу.

– Решение вынесено за два дня, – окинул слушателей победным взглядом адвокат, – в законную силу оно вступает с момента провозглашения и дополнительных расходов не требует. Обе стороны согласились с ним, и оно уже исполнено.

Слушатели загомонили: разница между 14 месяцами и 2 днями была явно не в пользу традиционной судебной системы.

– Искать согласие, а не взвинчивать «гонку вооружений» – вот решение для бизнеса, – подвел итог Павлов.

Это был полный разгром. Да, коллеги сразу же окружили Краснова и принялись подобострастно хвалить именно его выступление, но Верховному стало так тоскливо, так тошно, что он даже не пошел на банкет и сразу же уехал к себе на Поварскую.