Андрей Шляхов - Доктор Данилов в тюремной больнице

«Какие мы нежные!» — подумал Данилов, но не успел он убрать телефон в карман, как позвонил Полянский.

— Я решил перезвонить, чтобы не разорять тебя, — сказал он.

— Игорь, я вполне могу позволить себе потратить двадцать рублей на дружескую беседу.

— Все равно, лучше так! — упрямо возразил Полянский. — Ты понимаешь, дело даже не в Лине, а в том, как все было обставлено! Моя девушка дважды посещает стоматолога, потом заявляет мне, что в ее жизни появилась настоящая любовь и между нами все кончено…

— Стоматологам легко обольщать женщин, — сказал Данилов.

— Почему?

— Ну, представь: женщина садится в кресло, вся трепещущая от страха, открывает рот, отдается во власть стоматолога, смотрит на него с верой и надеждой…

— А где вера с надеждой, там и любовь! — перебил Полянский. — Ты, Вова, начинай писать любовные романы, не зарывай талант в землю.

— Имея под рукой такой неисчерпаемый колодец романтических сюжетов, как ты, грешно их не писать, — согласился Данилов. — Я давно подумываю об этом, только никак псевдоним подобрать не могу. Хочется звучный и чтоб сразу запоминался…

— Данилов-Пушкин! — съязвил Полянский. — Мусины-Пушкины у нас были, Даниловых-Пушкиных, кажется, не было. Звучно и запоминается.

— Подойдет, — одобрил Данилов. — Так чем у вас там дело закончилось?

— Я же тебе сказал, что мы расстались с Линой. Я страдаю от одиночества, хотел с тобой поделиться, а ты сразу же начал издеваться…

— Это такой способ психотерапии, Игорь. Если бы я начал понимающе сюсюкать в трубку и говорить: «Ах, такого совершенства тебе больше никогда не найти!»…

— Да, выглядело бы еще хуже, потому что я так и не успел познакомить тебя с Линой… День рождения когда справлять будешь?

Полянский умел мгновенно переходить от лирики к повседневности.

— Еще не решил, дай до Москвы доехать.

— Подарок у меня уже есть, так что я твердо рассчитываю на приглашение. Имей в виду!

— Хорошо! Я, кстати, попрошу Елену пригласить кого-нибудь из одиноких и очаровательных подруг. Вдруг тебе…

— Нет, не надо! — испугался Полянский. — Мне так не нравится. Я люблю, когда случайно промелькнет какая-то искорка… А заведомо — пошло и банально…

— И подруги у Елены все в возрасте за тридцать, а надо бы, чтобы не старше двадцати двух — двадцати трех! — поддел Данилов.

— Возраст здесь ни при чем! — возмутился Полянский. — Что такое возраст? Цифры в паспорте! Главное — родство душ!

— Главное, чтобы костюмчик сидел! — рассмеялся Данилов. — Ты там держись, не раскисай. Помни, что твой лучший друг мчится в Москву на всех парах, чтобы утешить тебя, приободрить и вообще. Купим мешок креветок и ящик пива, да как засядем…

— Пиво я больше не пью, Вова. Все, что угодно, но только не оно.

— Хорошо, — Данилов мгновенно переделал протокол дружеской встречи. — Возьмем водки, сала, соленых огурцов…

— Сало я тоже больше не ем. Я теперь целенаправленно худею, поэтому никакого сала и пива.

— Лина сказала, что ты толстый? — догадался Данилов.

— При чем тут Лина? Я сам вижу, что слишком разъелся.

— Тогда возьмем зеленого чаю и по пучку салата…

— Ты купишь бутылку коньяка, я пожарю стейки из телятины, — перебил Полянский. — А на гарнир вместо вредной картошки будет салат из свежих овощей. Устроит тебя такой вариант?

— Более чем!

— Тогда, может, завтра и посидим?

— Давай, созвонимся в первой половине дня и определимся со временем…

Закончив разговор, Данилов подумал, что до завтрашнего дня Полянский вполне может обзавестись новой спутницей жизни, как всегда, единственной, неповторимой и самой-самой. А что? Выйдет сейчас в супермаркет за мясом или приправами, познакомится там с кем-то из покупательниц или с кассиршей. Нет, с кассиршей вряд ли, потому что наличие высшего образования, пусть даже и незаконченного, было одним из главных критериев отбора. Полянский утверждал, что интеллект он ставит выше красоты, хотя на самом деле подавляющее большинство его пассий особо им не блистали. Впрочем, каждый видит в окружающих прежде всего то, что хочет видеть, и уже только во вторую очередь — то, что есть на самом деле.

Вагон постепенно заполнялся народом. Шумная молодежная компания, севшая в Клину, проехала всего две остановки, но завела проснувшуюся пожилую пассажирку так качественно, что та ворчала о падении нравов до самого Ленинградского вокзала.

— Ходят сиськами наружу, да еще и лапают друг дружку, не стесняясь… — то и дело повторяла она.