Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

— Ну, понимаешь, все это закрытая информация, — сказал следователь, — и каждый должен знать столько, сколько знает и ни на грамм больше. — Тут он умолк, и, махнув рукой, сказал: — А впрочем, черт с тобой, расскажи, если хочешь. Я не против.

— А что рассказывать-то? Когда ОМОН блокировал дом, Шурави стал кричать, что всех и все подорвет, и вообще вроде как в истерику впал. А в таком случае лучше попробовать достучаться с глазу на глаз. Ну, я и пошел. Мальчишка сидел за печью и держал связку гранат. Я зашел и сказал:

— Шурави, ты в чеченской войне ранен, а я — в афганской. Нам с тобой делить нечего. Тебя просто положат, если будешь упираться, в любом случае, положат…

— …а так меня в тюрягу упекут, да? Нет! — истерично выкрикнул пацан. — Я уже в зиндане посидел, хватит.

— Тебя не за что садить. Если стволы чистые и ты их добровольно выдаешь, то от уголовной ответственности ты освобождаешься.

Ну а тут передали по рации, что в заложники взяли вот этого лопуха, — и он ткнул пальцем в мою сторону, — Шурави услышал и сказал, что Леха дурью мается, и положив гранаты, пошел со мной. Вот такая история, — закончил короткий рассказ майор.

— А что здесь такого тайного-то?

— Может, и ничего, но приказы и инструкции есть везде, — ответил следователь, не отрывая взгляда от светящегося циферблата больших настенных часов.

На следующий день к столам стали сползаться часам к одиннадцати. Попили: кто пивка, кто степлившегося шампанского, а кто и водочки хватанул. После чего неторопливо расползлись по домам, пожелав не видеть друг друга до конца законных выходных. Остаток дня я вел чисто вегетативный образ жизни: диван, холодильник, телевизор. А что? И так иногда надо. Полное безделье иногда полезно.

Ну а утром второго января я уже ехал на «убийство». Был застрелен крупный авторитет по кличке Слон. По приезде на место хватило одного взгляда, чтобы определить: огнестрельное пулевое ранение головы, стреляли… Я подозвал майора и спросил, как Слон стоял в момент выстрела. Подбежавший охранник показал… и тогда я майору сказал, что пулю, судя по всему, опять не найти: голову она прошла насквозь, а с той стороны, где выходное отверстие, — улица, и пуля так вдоль по улице и ушла в неведомые дали. Вот так! Майор скрипнул зубами и, ругнувшись, ушел, и вскоре до меня донесся отборный… русский язык, при помощи которого майор подгонял своих лейтенантов.

Вскрывать труп пришлось — прощай, выходной день! — на следующее утро. Раздосадованный таким оборотом дела, я, из мелкой пакости, вызвонил на вскрытие следователя, очень туманно намекнув ему, что там есть кое-что интересное. Когда все собрались, я дал команду санитару начинать. Санитар стал снимать одежду, а я ее осматривал, в том числе и содержимое карманов. И среди прочего в нагрудном кармане пиджака я обнаружил визитку. Вернее, я сначала подумал, что это визитка, но при ее осмотре мы поняли, что эта белая карточка только форму и консистенцию визитки имела, но никаких данных, как на обычных визитках, на ней не было. На одной стороне белой карточки красовалась надпись: «Белый Беспредел», а на другой стояли две заглавные буквы — ББ. Мы со следователем долго вертели в руках эту псевдовизитку, но более ничего интересного не высмотрели. От увиденного его настроение резко испортилось, и он, напомнив мне, чтоб я не забыл внести эту находку в описательную часть экспертного заключения, торопливо ушел.

Не успели мы приступить к самому исследованию трупа, как Эдуард вернулся и, подойдя к секционному столу, задумчиво произнес:

— Саша, знаешь что — я тут подумал, — ты пока об этой визитке молчок! Никому ни слова. До поры до времени, ладно? Да, и еще. Саша, ты пока ее и в описательную часть заключения тоже не вставляй, хорошо? Я потом скажу, когда можно будет, — и вышел из зала. Мы с санитаром переглянулись и приступили к работе.

Прошло несколько дней. Слона похоронили с помпой и торжествами, пред которыми меркнут похороны любого государственного деятеля. Слухов о том, кто и за что его грохнул, было предостаточно, но слухи — они и есть слухи. День на третий заявился Эдик — кофейку попить. Был он в благостном настроении и, смакуя халявный кофе, после недолгих уговоров кое-что рассказал:

— Слон, как ты помнишь, сменил на многотрудном и ответственном посту руководителя самой мощной ОПГ города Папу…

— …который внезапно умер ровно год назад!

— Да, — кивнул головой следователь, — но если Папина смерть была чистой случайностью, что, кстати, признали и его братки, то Слон умер после явного покушения.