Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

— Ты знаешь, Сергей, Вася Пупкин второй человек, которого я убил. Первого — на машине задавил. И хоть вина моя там спорная, но в то время была еще Советская власть, могли и посадить. Именно тогда я первый раз дал взятку, настоящую взятку. Ты, наверное, и не знаешь об этом случае, потому что тогда на полгода учиться уезжал, помнишь? А будет и третий… Им буду я, — сказал он с тоской. — Жить-то я не могу… Вот что-то не дает мне ходить по земле, и все. Не пускает.

Все это говорилось с такой внутренней убежденностью и так безнадежно, что мои слова ничего не значили. Ничего. И я ему тогда не ответил. Не смог.

Умер Михаил после месячного запоя. Вскрывать его пришлось мне. Причиной смерти стало отравление этиловым спиртом.

Вот так он и стал третьим — не застрелился, не повесился, а медленно и без особых безобразий тихо ушел, будучи последние 6 лет — ну, после того убийства — почти постоянно под алкогольным наркозом. Я думаю, что жить пьяным ему было не так страшно.

Где-то он теперь, Михаил, мой товарищ?

Некоторое время все молчали, переваривая услышанное…

— М-да, — первым нарушил тишину Сашка Царюк, — рассказ вроде и ни о чем. Подумаешь, история еще одного алкаша, столько наворотившего в своей жизни, что… — и Сашка махнул рукой. Помолчав, добавил: — Но мне его стало жалко! И стало очень грустно!

— Вот здорово, что рассказали такую историю. Спасибо, Сергей! Вот пока слушал, тоже вспомнил историю, которую вам, коллеги, надобно бы услышать. Рассказываю? Не возражаете? — улыбнувшись, спросил Зенин.

— Валяй, Евгений! Давай! Начинай… — раздались голоса.

Женька прошелся по комнате, задумчиво потирая щеку:

— Вся история началась в последнее воскресенье июля. В тот день я рано-рано утром увез жену в аэропорт: она к родственникам улетала. И когда ехал назад, мне в машину подложили деньги. Взятку.

— Что значит «подложили»? За что, как? — спросил Биттер.

— А вот попрошу не перебивать, Михаил Гурьевич, а то я собьюсь, — пробурчал Зенин и продолжил:

— Когда я, значит, ехал из города, меня остановили гаишники — два человека. Они были на гражданской машине, но в правильной форме, в гаишной, и, что самое главное, я их не знал. Я тогда мельком удивился про себя: мол, кто такие, почему не знаю? Территория-то уже нашего района. Держались они строго официально. Правильно держались! И я тогда ничего особенного не заподозрил. Один взялся писать протокол — за превышение скорости. Писал он, писал, и вдруг тот, что был за рулем, говорит:

— Да чего ты к доктору прицепился, пусть едет, — и тот, что заполнял протокол, без возражений его рвет и говорит:

— Ладно, езжайте, гражданин, и впредь не нарушайте.

Ну, я сел и поехал. И всю оставшуюся дорогу меня не оставляло легкое чувство некоей неправильности произошедшего. Потом отвлекся и забыл эту неловкость, ибо приехал домой. Там неспешно загнал машину во двор, закрыл ворота и только тогда обнаружил на заднем сиденье незнакомый сверточек — нечто в черном полиэтиленовом мешочке, закрученное черной же изолентой. Прочно и плотно. Я этот сверточек со всех сторон, что называется, обнюхал, взял нож и вспорол упаковку. Там были деньги. Ровно сто тысяч, тысячными купюрами. Увидев их, я обалдел! По-другому здесь и не скажешь! С полчаса сидел в полной прострации. Сумма-то приличная. Кстати, моя машина, купленная за полгода до этого, стоила 148 тысяч. Потом взял себя в руки, успокоился и стал анализировать. Результатом моих умственных усилий были вот такие мысли: 1. Деньги подложили «гаишники». Липовые. Пока я сидел у них в машине, Некто третий потихоньку положил сверточек на заднее сиденье — машину-то я не закрывал. Водила увидел через зеркала заднего вида, что дело сделано, сказал об этом «писарчуку», и тот сразу меня отпустил. 2. А раз так, то это — взятка! Значит, у меня что-то потребуют. И именно по профилю моей работы. Я сразу же прокачал все случаи, что были у меня за последний месяц, и понял, что ничего серьезного, стоящего таких денег, не было. Значит, ожидается Нечто Другое, и скорее всего, в ближайшие дни. Значит, кто-то придет (или позвонит) и скажет, что вы деньги взяли, значит, помогите нам, сделайте… и скажут, что сделать. Был еще вариант вмешательства в судебный процесс: например, попросят на суде заявить, что ошибся в выводах, ну и так далее. Вы, коллеги, знаете, что тогда может быть. 3. Те, кто сунул эти деньги, не понимают, что эксперт не может делать все, что захочет, ибо связан правилами, приказами, адвокатами и проверяющими. А самое главное, они не знают, что нарвались на того, кто не берет. Недаром меня прозвали «Честный Дурак», — чуть смущаясь, сказал Зенин, — а поэтому последнее, что решил — надо идти в ментовку-прокуратуру. Точка.