Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают

— А правда, красиво? Знал Эдик, где строить свой дом!

Да, несмотря на всю простоту природы, вид отсюда открывался изумительный: зимнее село, закуржавевшие деревья, величественные купола старинной церкви. И все это периодически накрывалось завихрениями белого, снежного ветра.

Полковник потянулся и, шумно выдохнув воздух, неверяще спросил:

— Неужели все? Неужели делу конец, а?

— Да нам-то, нам-то расскажите, — взвыли мы с Катей. — Мы ж ничего не понимаем!!!

— Идемте в машину. Все ж на улице не лето! Бр-р-р, — сказал Антон, обхватив себя руками за плечи.

Михалыч открыл дверцы «Мазды» и, заводя двигатель, сказал:

— Здесь тоже, однако, не жарко, остыла родимая. — После этого он из багажника достал здоровенный термос и открыл его. Оттуда поднялся столб белого пара.

— О, горячий еще! — И налил в приготовленные кружечки густейший чай. Несколько минут все шумно и с наслаждением тянули горячий напиток. Затем Антон, откашлявшись и пошмыгав носом, сказал:

— Значит, официальная версия такова: Эдуард Хилькевич, вернувшись неожиданно в село, решил проверить принадлежащие ему мастерские. И застал там банальную пьянку своих же работников. Кругом царил полнейший бардак: все было разбросано, воняло мочой, а в его любимой «Ниве» (дань молодости и мечтам юности) спит какой-то хмырь, весь в блевотине. Ну, естественно, Хиль озверел. Происходит драка, и он получает какой-то железякой по спине, кстати, довольно сильно.

— Доктор, там у него на самом деле синячина приличная и, похоже, что-то сломано, то ли ребро, то ли еще что-то, — поворачиваясь к эксперту, сказал Антон. — Срочно, по приезде это надо зафиксировать!

…а потом Хиль схватил попавшуюся под руки кувалдочку — небольшенькую такую! — и уложил одного наповал. Говорит, мозги так и брызнули на бетон, когда тот на спину повалился. Затем выволок из «Нивы» второго и с помощью той же кувалдочки… опохмелил и его. Ударил не менее двух раз, говорит. Ну а потом посидел, закрывшись изнутри, продумал ситуацию. Приняв решение, он тщательно засыпал тела опилками, пробил бензобак дряхлого, но ходового «Москвича», пролил бензином опилки и вообще все внутри здания. Потом он вылез в окно — предварительно отодрав нижние концы досок, — кинул зажженную паклю на опилки и ушел. Никто его не видел. Как он потерял сигареты — не знает, как выбросил пачку в крови — не помнит. В кармане куртки, что мы изъяли, тоже обнаружат кровь. Вот вкратце версия произошедшего. Следствие будет вести Катерина Алексеевна! Он будет защищаться виртуозно и в этом ему помогут очень дорогие адвокаты, возможно, московские. И еще! Где-то через недельку следствие по этому делу заберут в областной Следственный Комитет! Так что ты, Катерина, не пугайся этих самых «аблакатов». Пока приедут, пока ознакомятся с материалами, дело как раз и заберут «важняки». Ну, что, поехали?

Домой докатили быстро. Домой дорога всегда короче. Сначала высадили Катерину — она еще на работу решила забежать.

— Ну а мы в баньку. Не возражаешь, доктор, — спросил Горькавый. Доктор не возражал! Заехали по домам, собрали вещи, и вот оно чудо Русской Сибири — баня! Там, кстати, их уже ждал начальник криминальной милиции района, ну и все остальное, что нужно для бани, было тоже готово.

Зашли один раз в парную, погрелись как следует и вышли охладиться пивком.

— Ну, что, — сказал доктор, допив кружечку пива, — вы, как я понимаю, хотите мне кое-что рассказать? Кое-что о неофициальной версии? — многозначительно спросил эксперт.

— Ну, в общем-то, да! Ты заварил эту кашу, ты и должен… кое-что знать о… неофициальной версии, — ответил Антон, — ибо она тебя тоже касается.

— То есть убийца все ж не Хиль?

— Мимо кассы, доктор. Не перебивай, слушай…

В ту субботу Хиль вернулся как только стемнело. Вернулся потому, что у его шибко импортной машинки вырубилось все освещение. Напрочь вырубилось! И на иноземных машинах такое, оказывается, иногда случается. Он кое-как, по сути на ощупь, доехал до дома и поставил машину в гараж. И его никто не видел. Дальше — все было так, как Хиль и рассказал. Только кое о чем он умолчал. Впрочем, это не принципиально. Пошел он туда для того, чтоб забрать «беретту» — он ее там издавна в надежном тайничке хранил. А дальше все по его рассказу: и кувалда, и мозги, и пожар, который он запалил с чисто унитарной целью — скрыть убийство.

— А здесь — маленькое отступление, — продолжил Горькавый. — Хиль — очень богатый человек. Его состояние оценивается почти… в полмиллиарда долларов! Да, да — пятьсот миллионов! — многозначительно повторил полковник. — Древесина, золотые прииски, удачные вложения в нефть (очень удачные), акции крупных сталелитейных предприятий, ну и кое-что еще по мелочи. Но в последнее время он попал на кидалово: привыкла старая и большая озерная щука, что она — самая страшная, и нарвался на акул… То есть он ввязался в финансовые операции, в которых участвовали о-о-очень крупные фигуры. Те, против которых даже он — финансовый карлик. Вот они его и обошли «по кривой». В результате этих игр — впервые в своей карьере он должен стать полным банкротом, нищим. То есть если даже распродать все (что само по себе тяжело), если пересесть на любимую «Ниву» и поселиться в хибаре стоимостью 30 тыров, то и тогда долги он покрыть бы не смог. Выхода у Хиля не было. Бежать? Да, можно. Но, во-первых, рано или поздно найдут, а во-вторых, он и сам всю жизнь не сможет просидеть как мышка под веником — тихохонько. Не та натура!