Саша Канес - Моя судьба

Несколько недель я, как безумная, носилась по миру. Вначале я прилетела с Леней и нашим сыном на Кануй, но пробыла там только три дня. Этого хватило, чтобы обустроить Леню, маленьких Тао и Линю, а также приготовить все для приезда мамы, Даши и Ромы. Лене на время досталась роль няни, домработницы и кормящей матери одновременно.

Большой Тао встретил меня так, будто ничего не происходило. Он не стал слушать никаких благодарностей за все, что сделал для меня и моих детей и здесь, и в России. Сказал только, что очень огорчен — он явно переоценил реальные возможности господина Али-Хассана Култыгова. Меня же, несмотря на всю тяжесть пережитого, волновал лишь счастливый итог, и «разбор полетов» был ни к чему.

Припахав Леню, я опять бросилась в Москву, чтобы забрать оставшуюся часть своего семейства. Даша с Ромой уже совсем оправились от своих детских болячек, зато мама была не в лучшем виде. Несмотря на радость по поводу нашей встречи и рождения внука со странным именем Тао, она была все равно грустной и явно чего-то недоговаривала. На мой прямой вопрос о ее самочувствии она ответила только, что у нее от усталости и на нервной почве обострился давнишний гастрит. Я решила проверить, правду ли она говорит. Разъяснил ситуацию Евпатий. Выбрав момент, он оторвал меня от лихорадочных сборов и под предлогом необходимости обсудить какой-то хозяйственный вопрос попросил пройти с ним в теплицу, где и поведал, что за то время, пока меня не было, у мамы обнаружили рак поджелудочной железы.

Не говоря маме ни слова, я обратилась к нашему лечащему врачу, и тот с печалью подтвердил, что положение, увы, безнадежно. По его словам, маме предстояло угаснуть не позднее чем через полгода. Судьба не прекращала проверять меня на прочность. С моего прилета в Москву прошло двое суток. Через два дня мы должны были улетать в Таиланд, но я объявила маме, что мы завтра должны совершить еще одну поездку по моим делам и вся семья будет меня сопровождать.

Евпатия я тоже попросила к нам присоединиться. Поехали к Архипушке и Даша с Ромой. С дочерью я теперь не расставалась, а дебильноватого, приторможенного Рому оставить было не на кого. Я так и не рассказала маме, что мне известно истинное положение дел. Не стала объяснять ей и причину нашей срочной поездки в деревенскую глушь. Я и сама себе боялась признаться, что еду за очередным чудом. Честно говоря, я еще надеялась, что мне все же удастся в этот раз уговорить Архипушку с Егоровной переехать в мой пустеющий дом. Тогда и остающемуся на хозяйстве Евпатию будет веселее, думала я. Даже Козулю я по-прежнему готова была кормить одними ананасами, лишь бы целитель согласился таким образом облегчить свою жизнь и хоть немного утолить мое чувство благодарности.

Выехали мы с рассветом и к середине дня уже оказались в Крюковище. Я сразу поняла, что чудес больше не будет. В прошлый раз, когда мы приезжали с Леней и Ольгой, от деревни оставалось фактически только два дома: Архипушкин и его соседки Егоровны. Теперь и вместо этих двух домов громоздились лишь обгорелые бревна, доски и битое стекло. Пахло смертью и тлением. Мы все вышли из машины. Мама и Даша осматривались в полном недоумении, так и не поняв, зачем я привезла их в эту тоскливую глушь. Рома бродил вместе со мной и Евпатием по заросшему бурьяном двору Архипушки и бормотал что-то невнятное себе под нос. Что здесь произошло, мы с Евпатием так до конца и не поняли. Куда делись старики и Козуля, не ясно. Спросить было не у кого. Но несколько разбитых бутылок из-под водки и какой-то крепленой дряни, валяющихся на земле, усугубили мои мрачные ощущения. Старики не пили, значит, здесь явно побывали чужие. Только когда эта пьянь сюда приходила? Непонятно даже, как нам узнать, живы ли вообще Архипушка и его соседка.

Рома нагнулся и подобрал с земли ржавый ключ от навесного амбарного замка.

— Брось эту гадость! — велела я.

Но он, не послушав меня, внимательно посмотрел на ключ и покрутил им возле своего виска — жест, вполне достойный умственно неполноценного.

— Кьюч от го-овы! — промямлил сводный братишка и сунул ржавую находку в карман штанов.

Я махнула рукой — черт с ним! Загадит одежду этим ржавым куском железа — ну и плевать! Это мамина забота. Тут я вздрогнула. «Мамина забота! Какая теперь у мамы вообще может быть забота?!» Я осознала, что на сей раз потерпела жестокое поражение. «Ладно, приедем в Таиланд — пойдем к доктору Харикумару. Пусть ищет специалистов. Я готова на любые усилия, и меня не остановят никакие деньги. Без борьбы я не сдамся! И вообще не сдамся!» — решила я про себя. Мама, разумеется, уже догадалась и о цели нашей внезапной поездки, и о той неудаче, что нас постигла. Она поняла и то, от кого я узнала об истинном положении дел. Повернувшись к Евпатию, она укоризненно покачала головой, в ответ он покраснел и развел руками. Перед тем как сесть в машину, мама увидела что-то в траве и наклонилась за маленькой бумажной иконкой — такие за копейки можно купить в любой православной церквушке. Кусок картона намок и испачкался, и перед тем, как положить иконку в карман, мама завернула ее в платок. Я не стала вмешиваться и спрашивать, зачем ей это понадобилось. Уже много лет я не обсуждаю с мамой ничего, что хоть как-то связано с ее религиозными убеждениями. Погрузившись в машину, мы двинулись в обратный путь.