Да-да. Именно. Это я придумал само наше название.
Магрибову и Эдику оно сразу и очень понравилось.
— Вот это чётко! — одобрил меня арт-директор. — Ты хоть понимаешь, что заглянул в самую суть нашего заведения?
Работа в котловане, как я понял, началась уже через пару дней после нашего первого разговора. Но на этом, подготовительном этапе я был там только однажды, где-то в середине декабря.
Как и было обещано, Магрибов организовал мне отпуск, то бишь, поездку домой. Мы приехали в Арск вместе, на одном грузовике и первым делом, сразу же проехали на место будущего ресторана.
Оно было огорожено двумя рядами колючей проволоки и за ними уже шла работа. Я бы сказал, что котлован в этот момент больше всего был похож на котёл с кипящей водой. Роль пузырьков выполняли копошившиеся в котловане бойцы. Их было там человек сто, наверное. Та зима началась сразу с холодов и земля к тому времени уже сильно промёрзла. Бойцы рубили её топорами и потом выгребали получавшиеся земляные ошмётки лопатами. Так выравнивали полы будущего ресторана.
На подготовительные (называть их строительными, верно, не стоит) работы ушла где-то неделя, после чего на объект заехали мы — производственная, так сказать, бригада. Людей в неё я отобрал сам. Жили мы прямо там, в палатке, только мыться нас раз в два дня возили в одну из городских бань. Котлы пустили двадцать пятого декабря, и в тот же день мы снимали первую пробу с блюд нашего ресторана.
В общем, кухней командовал я, конечно, под чутким магрибовским руководством, а в зале рулил Эдик. Там, в основном, работали студенты, которых он сам и нашёл.
Как я уже говорил, открытие ресторана запланировали на Новый Год.
Никакой рекламы не было. Но, то что под брезентовым пологом вызревает что-то грандиозное, интересующийся народ в Арске понял и почувствовал и так. Люди, проходя или проезжая мимо, заинтригованные, останавливались и подходили ко входу. У входа всегда дежурило несколько парней представительной внешности и убедительной комплекции из эдиковской команды, облачённых в советскую униформу сороковых годов прошлого века, в фуражках с тёмно-синими тульями и в такого же цвета галифе (где её конкретно откопали я не знаю, но у Магрибова друзей было полдивизии). Пояс каждого охранника оттягивала большая чёрная кобура. И у каждого из них на груди висел бейджик, напоминающий орденскую планку. На планке было написано «ОСОБИСТ».
На все расспросы прохожих грозные особисты отвечали только: «Не положено» и выдавали на руки бумажку, в которой было написано «Повестка. Вызываетесь к одиннадцати часам вечера тридцать первого декабря с.г. При себе иметь пару шерстяных носков и пачку сухарей».
К вечеру тридцать первого числа у входа под полог собралось сотни три человек, пожелавших узнать, в чём тут фишка. Среди них, конечно, были и приглашённые, но и они были осведомлены не больше остальных.
Ровно в 23–00 над входом подняли кумачовый транспарант, на котором белой краской крупными буквами было написано: «ЗЕМЛЯНКА». На следующей строке шла надпись помельче «Вход только по пропускам».
Народ внутрь запустили в начале двенадцатого ночи. Не помню уже, сколько стоил «пропуск». Но значения это не имело. Народ прибыл не без денег. И не без пар носков и пачек сухарей.
Открытие нашего ресторана я запомнил. Скажу честно, оно оставило у меня одно из самых сильных впечатлений, которые я когда-либо получал в своей жизни. И я до сих пор горжусь, что был к этому событию причастен. Наше новогоднее представление называлось «Операция «Конец чёрной обезьяны»». Имелся в виду знак уходящего в тот праздник года по восточному календарю.
Когда народ запустили внутрь и он, наконец, расселся, в зале вдруг зазвучало через мегафоны громкое предупреждение: «Внимание, граждане! Внимание! Воздушная тревога! Воздушная тревога!». И резко вырубили свет. Тут же через динамики на полную мощь пошла запись гула приближающихся самолётов. Потом открылась пальба по ним из зенитных пулемётов, кое-какие из самолётов, вроде как, оказывались сбиты. Они, судя по звуку, с рёвом падали на землю и взрывались где-то по соседству. Всё это происходило в кромешной темноте.
В общем, атмосфера была жутковатая. Думаю, ещё чуть-чуть и началась бы паника. И тут внезапно врубили несколько прожекторов. Сначала их лучи пометались по залу, выхватывая выпученные глаза и раскрытые рты собравшихся, а потом лучи фонарей направили вверх. И тут оказалось, что потолок нашей гигантской брезентовой палатки уже откинут, и над нами чистое новогоднее звёздное небо!
Читать дальше