Жан-Поль Сартр - II. Отсрочка

Он стоял перед ней. Она видела его брюки, немного потертые на коленях.

— Слушайте хорошенько, Ивиш, — мягко начал он. — Мы будем говорить о серьезном: квартира — ваша; ключ висит на гвозде рядом с дверью, вы будете жить здесь до конца войны. С жалованьем я все уладил: я дал доверенность Жаку, он его будет получать и отсылать вам каждый месяц. Время от времени нужно будет оплачивать мелкие счета: за квартиру, наверно, налоги — хотя, возможно, солдат от них освобождают, — и потом, иногда будете посылать мне посылки. Что останется — ваше, думаю, вам хватит.

Она в оцепенении слушала этот ровный и монотонный голос, похожий на голос диктора. Как он смеет быть таким нудным? Она не очень хорошо понимала, что он говорит, но четко представляла себе лицо, которое у него должно быть: полуулыбка, тяжелые веки, благопристойная степенность.

Она посмотрела на него, чтобы еще больше его возненавидеть, и ее ненависть угасла: его лицо не соответствовало голосу. Он страдает? Но нет, он не казался несчастным. Такого выражения лица она у него никогда не видела, вот и все.

— Вы меня слушаете, Ивиш? — улыбаясь, спросил он.

— Конечно, — ответила она. Она встала. — Матье, покажите мне на карте Чехословакию.

— Но у меня нет карты, — сказал он. — Ах, да! Кажется, у меня есть старый атлас.

Он взял альбом в картонной обложке из книжного шкафа, положил его на стол, перелистал и открыл на странице «Центральная Европа». Цвета были убийственно скучными: только бежевое и фиолетовое. Голубого не было: ни моря, ни океана. Ивиш внимательно смотрела на карту, но так и не обнаружила Чехословакии.

— Он выпущен до четырнадцатого года, — пояснил Матье.

— А до четырнадцатого года Чехословакии не было? — Нет.

Он взял ручку и посреди карты прочертил неправильную и замкнутую кривую линию.

— Приблизительно так, — сказал он.

Ивиш посмотрела на это широкое пространство земли без воды, с грустными красками, на эту линию черных чернил, такую неуместную, такую некрасивую рядом с печатными буквами, она прочла слово «Богемия» внутри кривой линии и сказала:

— Ах! Вот это! Вот это Чехословакия…

Все ей показалось тщетным, и она зарыдала.

— Ивиш! — сказал Матье.

Она внезапно очутилась на диване; она полулежала, а Матье обнимал ее. Сначала она напряглась: «Я не хочу его жалости, я смешна», но через несколько минут она расслабилась, не было больше ни войны, ни Чехословакии, ни Матье; только эти мягкие и горячие руки на ее плечах.

— Вы сегодня ночью спали? — спросил он.

— Нет… — сквозь рыдания ответила она.

— Бедная маленькая Ивиш! Подождите.

Он встал и вышел; она слышала, как он расхаживает по соседней комнате. Когда он вернулся, он снова обрел тот наивный и безмятежный вид, который ей так нравился.

— Я там постелил чистые простыни, — сказал он, садясь рядом с ней. — Постель готова, вы сможете лечь, как только я уйду.

Она посмотрела на него:

— Я… разве я вас не провожу на вокзал?

— Я считал, что вы не любите прощанья на перроне.

— Да, — примирительно сказала она, — но ради такого случая…

Но он покачал головой:

— Я предпочитаю уйти один. И потом, вам нужно поспать.

— Ах! — вздохнула она. — Ах! Ладно.

Она подумала: «Как я была глупа!» Она вдруг похолодела и оцепенела. Она энергично затрясла головой, вытерла глаза и улыбнулась.

— Вы правы, я слишком взвинчена. Это усталость: я буду отдыхать.

Он взял ее за руку и поднял:

— А теперь я введу вас в права собственника. В спальне он остановился у шкафа.

— Здесь — шесть пар простыней, наволочки и одеяла. Где-то есть еще и перина, но я не помню, куда я ее положил, консьержка вам скажет.

Он открыл шкаф и посмотрел на стопки белого белья. Он засмеялся, у него был недобрый вид.

— Что случилось? — вежливо спросила Ивиш.

— Все это было моим. Забавно. Он повернулся к ней.

— Я вам также покажу кладовую. Пошли.

Они вошли в кухню, и он показал ей на стенной шкаф.

— Это здесь. Остается растительное масло, соль и перец, и еще вот банки с консервами. — Он поднимал одну за другой цилиндрические банки на уровень глаз и крутил их перед лампой. — Это семга, это рагу, вот три банки кислой капусты. Вы поставите это на водяную баню… — Он остановился, снова зло засмеялся. Но ничего не добавил, посмотрел на банку зеленого горошка мертвыми глазами и поставил ее в шкаф.

— Осторожно с газом, Ивиш. Каждый вечер перед сном нужно опускать рукоятку счетчика.

Они вернулись в кабинет.