Александр Моралевич - ЭКСМО

Что ж, сперва Семенов соблазнял переездом в Москву главного редактора областной партийной газеты Евтушенко. Но зачем же члену бюро обкома, областному небожителю Евтушенко эта Москва? Где распылится его областное величие, где все заполнено ордами куда более директивных персон?

И Семенов втранспортировал в Москву редактора воронежской комсомольской газеты. Тем паче - комсомолист был автором некоего профильного сочинения: что-то сатирико-юмористическое про козу.

В четырехместном номере гостиницы "Балчуг" три толкача сидели у стола и играли на шелобаны в "буру". У окна, вглядываясь как хорошеет столица, находился тучный человек по фамилии Дубровин.

Мать честная, как же пили всегда в "Крокодиле"! Ни в одной редакции СССР так не квасили, не керосинили, не ухрюкивались и не уханькивались как тут. Только в штате хронических алкоголиков было - голова пойдет кругом. А уж среди художников и внештатников…Большое специализированное кладбище для крокодильцев, почивших именно от алкоголя, можно было бы организовать в Москве. Да и сам автор этой историографии с одиннадцати лет употреблял спиртные напитки в нехороших компаниях. А уж на северах страны, где царила ленинская национальная политика и пить малым народам запрещено. А очень подмывает - ах, хаживал автор с оленными эвенками до Якутска, и не сотнями пузырьков закупали мы пошлые одеколоны "Шипр", "Тройной" и "Гвоздика". Ибо что такое "Тройной", и разве захорошеет троим мужчинам с одного пузырька? Нет, громоздок и нетранспортабелен этот товар.И вернее всего затовариться малюсенькими колбочками пробных духов. Много дороже оно, но такие эфироносы введены в пробные духи, такие потайные ингредиенты, что малюсенький полуглоток валит с ног властителя тундр и тайги. И оленные поганки, принятые вовнутрь - ах, до чего хороши для шоковых галлюцинозных состояний. А уж близость и сдружение с полярной авиацией, где "ликер-шасси", антиобледенители и постоянные записи в бортжурнале:"Схватывало винт". Обязательно и постоянно схватывало, ввиду чего из вскрытых антиобледенительных баков за версту разило апельсинными корками.

Тогда как пить - вредно для организма. И, отправленный М.Г.Семеновым по державе для сочинения объемного очерка о том, как пестуются у нас в СССР особо одаренные дети, прежде всего академиком Лаврентьевым в новосибирском Академгородке - там я получил вовсе категорическое заключение о том. что пить вредно. Гордость нашей генетики, Юлий Яковлевич Керкис, много лет по воле товарищей Сталина и Лысенко отмантуливший чабаном и пастухом в глухоманных стадах - показал мне свои ослепительные лаборатории. Странные картинки в рамочках висели тут по стенкам.

-Это хромосомные портреты школяров, с которыми занимаюсь я. И еще хромосомные портреты моих сотрудников. Какая гармония, какие обнадеживающие структуры! Но взгляните, сколь не похож на прочие вот этот единственный хромосомный портрет! Это подлинно портрет шизоида. Как вы могли догадаться - это мой хромосомный портрет.

А потом Юлий Яковлевич явил мне дивное диво: буржуазный электронный микроскоп, который СССР стяжал на Всемирной выставке в Брюсселе. Некую пленочку обнаружил я в поле зрения микроскопа, а затем Юлий Яковлевич произвел пальцевую манипуляцию - и моему зрению предстал натуральный взрыв.

-Знаете, что это было? - спросил великий генетик. - На срез слизистой оболочки человеческого желудка я капнул алкоголем. Вот что происходит в организме при введении в него спиртного. Поэтому незамедлительно пойдем и примем по стакану.

Лишенный всяких представлений об этом - куда Коля Штанько привел человека из Воронежа Дубровина? Естественно, в шалман Савеловского вокзала, так удачно расположенный визави от редакции. Где под водку намеревался выведать Штанько, чем дышит воронежец, каково его жизненное кредо и ориентиры.

Но даже после употребления полутора килограммов водки кашинского изготовления (а уж она-то расквашивает человека куда шибче "кристалловской", александровской и даже шуйской) - человек из Воронежа молчал и не рассекречивался.

Добросовестный Штанько пытался растормошить тучного человека, рассуждая о тонкостях литературных стилей, о литоте, синекдохе, полисиндетоне, в конце концов о победах советской науки в космосе, в конце концов о бабах - воронежец молчал.

В номере гостиницы "Балчуг" толкачи все так же, но уже с рас пухшими носами от шелобанов, играли в карты. В буфете гостиницы ничего. кроме ужасающего "рислинга", не было. Но увенчать рислингом несостоявшиеся собеседования с Дубровиным Коле Штанько не удалось: кандидат в главные редакторы, не снимая ортодоксального покроя порток, вмертвую спал. Редкостное явление: задание самого-то Семенова выполнено не было. Но, раз уж воронежский кот в мешке - ныне москвич и надо его пристраивать к должности, вроде как теперь через предварительные должности прикатывают к президенству Д.Медведева - промежуточно Дубровин был определен редактором экономического отдела. А вскоре и воцарился.