Екатерина Завершнева - Высотка

Набережная веселилась, по ней слонялись толпы одесситов, одетых кто во что горазд. Нас взяли в кольцо и повели какие-то фольклорные персонажи: дети лейтенанта Шмидта, рыцари ордена рогоносцев, соньки-золотые-ручки и кости-морячки; пожарные несли транспарант «Уважайте труд пожарных, не курите в постели»; интеллигенты несли другой: «Чтобы носить очки, мало быть умным, надо еще и плохо видеть»; оптимисты поучали: «Не жалуйся на жизнь, могло и этого не быть», пессимисты были лаконичны: «Не вижу смысла»; юристы предлагали гражданам идти на букву закона; на каждом углу продавали фальшивые деньги, консервы с одесским воздухом, бычки в томате (сигаретные), паспорта истинных одесситов, удостоверения любителей пива, почетных собаководов, многоженцев-ударников, красивых девушек и прочая и прочая.

А давай Юльке что-нибудь подарим! — загорелся Баев. Она моя тайная поклонница, я должен ей что-то привезти из командировки. Например, бумажку, подтверждающую ее небесную красоту… Нет, не стоит. Чего доброго воспримет как признание, и что потом?

Поторговавшись, Баев купил удостоверение, позволяющее ему круглый год купаться без пальто, а я — одесский воздух. Потолкались среди коробейников, изучили рынок и вдруг почувствовали, что одесский воздух не здесь. Скорее к тем, кто похож на нас, к солнцепоклонникам, которые знают, что такое поезд на юг, горячий ветер, листья травы, раскрошенные сигареты в кармане, просить у других, у третьих, не смущаться отказами, потому что люди, когда они смотрят под ноги, или на дорожные знаки, или в газету, становятся несчастными, рожденные любить не любят, боятся, но ведь это так просто, проще, чем на самом деле, сказала одна девчушка в пестром балахоне и с колокольчиком на шее, и протянула мне жестяную коробочку с цветными мелками.

Бродячие души

светлые, рыжие, выгоревшие волосы

бубен звенит, гитара говорит

бисерные запястья отбивают такт

мы теперь с ними, берем из коробки мелки

рисуем на ступеньках птиц, бабочек и цветы

мы не любим перепевки

потому что никто не может спеть так, как он

у него серебряное горлышко, выкованное ангелами

серебро Господа моего, выше слов, выше звезд

но сегодня даже он не считается за

и каждый, кто поет, поет

летим вниз по Потемкинской лестнице

все ракурсы слиты в один

кто-то промчался на велосипеде

зеркальце точно на нас

шаг на четыре, сбегаем по нотным линеечкам

тени все длинней, где чья

руки перекрещены за спиной, спина общая

пальцы в петельку джинсов

ноги все быстрей, их все больше

это музыка серебряных спиц

это набережная, на которой нам всегда будет двадцать

нам, солнечным отпечаткам, и время их не сотрет

и камень расцветает, и зеленеет земля.

Чуть дальше, за углом — Тещин мост, белая беседка, ветер, верфи.

Стояли, раскачиваясь на мосту, над городом дикого винограда, глухих дворов, молочников с бидонами, точильщиков с брусками, сапожников с колодками, бродяг с шарманками, бандитов с финками, фотографов с обезьянками

удивительно, что они еще существуют

подождать — и увидишь биндюжников или беглых каторжников, в этом городе никогда не знаешь, где человек, а где призрак

один из них, с «Зенитом» на шее

поднялся на мост, увидел нас, стал предлагать

а Баев ему про уговор, мол, мы не хотим останавливать мгновенье именно потому, что оно прекрасно, вот и пообещали друг другу, что сниматься не будем

фотограф очень удивился и сказал, что незапечатленная молодость — это зря потраченная молодость, и что мы непременно пожалеем

но мы не стали спорить и ушли.

Забрели в порт, разглядывали разноцветные стрелки подъемных устройств, читали на бортах незнакомые фамилии, купили по бутылке пива, потому что я очень хотела доказать Баеву, что пиво изменяет мир. Он явно этого не знал.

Изменяет мир? Пивная революция?

Вроде того, смотри. Взять водку или даже вино — какие у них механизмы действия? Принял на грудь, разошелся, наворотил дел — и все, трезвеешь, и сам себе противен. А пиво работает по другому принципу: мир моментально преображается, он превращается в стеклянный шарик, нагретый в руке, а в нем пузырьки радости. И ты вроде бы прежний, только добрый какой-то и открытый… Короче, на улице надо пить пиво и ничего кроме пива, таково мое убеждение.

Тут, конечно, вопрос количества, уточнил Баев. Боюсь, что с увеличением дозы эффект от употребления любого алкоголя нарастает одинаково, пусть и не линейно, но вполне предсказуемо. Мир схлопывается до точки и ты вместе с ним… Я как-то в восьмом классе надрался до беспамятства, хотел показать себя мужиком. Попал в реанимацию, отдохнул денек в коме, с тех пор почти не пью. Не, я могу,