Игорь Андреев - Четвертый тоннель

Время от времени тренер предлагал желающим делиться своими переживаниями. Люди выходили к микрофону и что-то говорили. Некоторые женщины сразу начинали говорить навзрыд. Некоторые позволяли себе быть слабыми и выражать состояние. Другие что-то рассказывали, изо всех сил привлекая сочувствие. И, насколько я помню, почти всегда человек перед микрофоном в своем монологе приходил к незавершенным травмам детства, нерешенным трудностям в отношениях с родителями. Допустим, вот девочка говорит, как ее обидел любимый молодой человек, а скоро проясняется, что она просто воспроизводит поведение своей мамы, которая была вечно обижена на папу, и девочка впитала в себя ее состояние и сделала его эмоциональным контуром своей жизни. Я отметил, что когда вижу, как проявляются глюки у других людей, начинаю понимать многое о себе самом.

Многие раскрывались лишь наполовину. Человек выходит к микрофону, начинает делиться своим состоянием, но обозначает свою внутреннюю проблему только чуть-чуть. Как бы оставляя себе шанс сказать в последний момент: «Да ладно, это несерьезно, я просто пошутил». По-моему, они боялись обнажить свое бессилие. Я их понимал, потому что тоже боялся признаваться в своих слабостях. Но остро чувствовал, что вся эта ложь, которая делает человека рабом, натягивает на его лицо фальшивую улыбку, продиктована страхом, за которым кроется что-то очень, очень важное. И я ненавидел людей, которые выходят к микрофону, чтобы в очередной раз начать лицемерить. Половинчатая откровенность меня приводила в бешенство. У меня было такое ощущение, будто своей ложью люди пытаются — косвенно, но оттого не менее сильно — заставить меня притворяться точно также. Мне хотелось встать и закричать: «Вы что, суки, сговорились?! Лучше бы вы кричали, ругались и плакали, чем изображать никому не нужную фальшивую уверенность!» Однако я молчал, потому что по правилам тренинга нельзя перебивать других. Чтобы высказаться, нужно поднять руку и получить разрешение тренера. Я молчал и слушал.

Мое терпение лопнуло, когда парень по имени, допустим, Игорь, начал говорить со сцены о том, как ему трудно знакомиться с девушками, и тут же начал врать себе — и нам.

— Например, вот, я еду в метро и вижу девушку. Она мне вроде нравится, но я… Я думаю, что сейчас мне не до нее…

— Зачем ты так думаешь? — спросил тренер.

В зале гробовая тишина. Я бросил взгляд на людей, сидящих на стульях вокруг, и мне показалось, что всем все понятно. Особенно выразительны были лица женщин. Кажется, все ждали, что этот парень скажет. Правду или как обычно.

— Ну, как бы сказать… Если вот я с ней сейчас познакомлюсь, то… Ну, у меня много дел. Если у нас с ней что-то начнется, у меня не будет времени заниматься бизнесом. Это помешает другим планам в моей жизни…

Хорошо знакомая ложь вызвала во мне новый, невероятно мощный приступ раздражения. Этот парень, набравшись мужества, чтобы выйти на сцену к микрофону, все-таки врет. Я больше не смог удерживать себя в рамках правил.

— Игорь, что ты несешь?! — сказал я зловеще, повышенным тоном, со своего места на втором ряду. Парень у микрофона, тренер и присутствующие обратили взгляды на меня. — Какой на хуй бизнес? При чем тут не будет времени? Ты просто боишься быть отвергнутым!

После этих слов мне стало легче… Говорить то, что думаешь на самом деле, легко. Вообще, по-моему, все обо всем знают, потому что человеческая природа у нас одна на всех. Только мало кто говорит. Кажется, все женщины в зале в ответ мне едва заметно кивнули. Я всегда подозревал, что женщинам понятны глубинные мужские страхи, как понятны и связанные с ними отмазки, сколько бы мы им не говорили про бизнес, занятость и другие весомые глупости.

Тренер перевел взгляд на Игоря. Тот опустил глаза на свои туфли и тихо сказал:

— Ну… Вообще-то… Да. Я боюсь.

Однако сразу после этого он начал защищаться. Он сказал: «Да, но…», — и дальше, как все мы умеем. Как умеет любой ребенок, желающий оправдаться.

(Позже я обсуждал этот феномен с одним психологом, и он сказал, что людям труднее всего признаваться себе в своих ограничениях, обусловленных страхом. Дело в том, что подсознание подыгрывает человеку в отрицании или подмене проблемы. Ты говоришь, надо ключ искать не там, где потерян, — там темно и страшно, а под фонарем — где светло и безопасно? Подсознание отвечает: прекрасно, давай сделаем, как ты хочешь, — будем искать под фонарем. Искать безуспешно и бесконечно. Поэтому тренинги личностного роста не срабатывают для людей, не желающих раскрываться. Ключ все-таки надо искать там, где он есть. Там, где страшно).