Иван Кузмичев - Сборник Поступь империи

— Я не предавал царя и не собираюсь! Как ты вообще мог об этом подумать? Или быть может ты сам этого хочешь, а батюшка? — спросил отца Николай.

— Нет, тут ты сын ошибся, — улыбнулся старший Волков. — Да и не получиться предать царя так чтобы потом не было проблем. Ты то наверняка слышал, что с тем генералом стало, который четверть миллиона златых украл? А- а вспомнил? Ну, так мотай на ус, хотя какой ус, у тебя и бороды то нет. Впрочем, оставим все пререкания. Ты мне все-таки скажи, зачем тебе столько денег то?

— Я же сказал ясным языком. В кумпанство вступить хочу, на равных условиях.

— Так государь же вроде бы ничего нового и не предлагал. Он вообще уже год нового ничего толком не предлагает. Все в войну играет, да крепости берет. Ну да бог с ним, пущай резвиться, молодой еще, да и голова у него работает….

Николай уже успокоился и теперь ходил из угла в угол. Он даже стекающих с рукава кафтана чернил не замечал, слишком задумчивым был.

— После всех вольностей, что Алексей дал купцам и мануфактурщикам стало прибыльно вкладывать деньги в заводы и мастерские. Сам знаешь, что армия многого требует, начиная с сапог и заканчивая пушками. Вот и Демидовым поблажки пошли, они на Урале металлы добывают, да сразу в литейные государю направляют, благо что они на паях с ним, преград не чинят. Правда они шельмуют, но думаю на это государь глаза пока прикрывает, потому как больше нет таких сведущих в металлах людишек.

Вон Димка только да его подмастерья разбираются, но у них своих дел выше головы, к тому же управлять он не может. О механизмах мечтает.

— Так ты решил на манер Демидовых в железо вложиться? — удивился отец.

— Нет, наоборот. Пока я делать ничего такого не хочу. Еще пару лет назад, государь думал о том как наш чугун с железом в обиход шведских берегов в Голландию перевозить, так чтобы каперы Карла не нападали. Сначала пару караванов под голландскими флагами пускали, а возле прусских берегов меняли на русский, но ничего путного из этого не вышло. Швед принял указ о том, что его каперы могут грабить всех подряд. Да и свеи прекрасно понимают, что ежели русское железо в Европу бесперебойно поступать будет, то у них цена упадет, и львиная доля казны исчезнет.

— Это не новость ни для кого, Коля, — усмехнулся царский советник. — Это если у нас меха да лес с пенькой забрать тоже самое получится. Еще хорошо, что государь на откуп их не отдал нам купцам, иначе наша мошна от этого быстро бы выросла, правда хорошо это для царя и казны, но не для нас.

— Поэтому и ищет царь еще способы обогащения, — перебил отца сын.

— Да? И какие же это средства? Вон налоги убрал в стране, зато для иноземцев в три раза поднял…

— И только выиграл от этого, погляди на ярмарки да рынки людские под стенами городов. Такого давно не было, чтобы вместо скупщиков купеческих сами людишки стояли. Народ глоток свободы получил, глядишь, и башковитые себе на откуп через пару лет соберут.

— Под ногами мешаться начнут эти мелкие лавочники, — недовольно нахмурился советник. Затея с откупом крепостных сначала показалась легким способом обогатиться, вон простолюдины ни грамоте ни счету не разумеют, облапошить их проще простого. Так нет же "тариф" на откуп установил сам государь без права изменения и теперь каждый знает, сколько надо собрать, чтобы выкупить себя и семью. Правда этот указ касается только государственных крепостных, для остальных выплаты увеличены вдвое. Идти против дворян и аристократии царь не пожелал, он пока не мог позволить себе столь резкие решения.

— Глупости все это, отец. Ты же сам участвовал в разработке указа о торговых гильдиях. Сколько там их будет? — остановившись на месте, Николай облокотился на спинку кресла и посмотрел на отца.

— Семь.

— Вот! А ты говоришь мешаться будут… да они всему купечеству лучше сделают, если от веси к веси ходить будут и свободно торговать да связи налаживать, посмотри – уже новые дороги на две трети проложены, в любую погоду по ним поезда торговые ходят и не застревают как раньше бывало. Прибыток с них уже сейчас виден. А потом, ты сам видел карту новых дорог и каналов, что царь проложить хочет. Речные баржи и лодки, ведь что есть, не просят, знай только днище подсмаливай да о вахте не забывай. Прибыток чистой воды и ничего более.

— Все то у тебя гладко, а на деле каково оно будет, не думал? В первый год может и хорошо, да потом те крестьяне, что посмекалистей развернуться сумеют через пяток лет из низшей – седьмой ступени на шестую, а то и пятую прейти смогут.