Иван Кузмичев - Сборник Поступь империи

-Если так, то можно и посмотреть, может и в правду мысль, какая дельная появится,– сказал Кузьма, беря в руки один из листков, с надписью вверху «Спарта».

Артур и Николаем взяли лежащие рядом бумаги по янычарам, Александр же задумчиво листал ветхие страницы, описывающие войска Александра Великого.

-Сколько нового порой можно узнать из всего этого,– бегая глазами по буквам, сказал Николай, делая заметку у себя в дневнике.

-Что есть, то есть. Эллины много достигли, в том числе и в военном искусстве,– соглашаюсь, чувствуя, как закрываются глаза.– Други, пожалуй, нам стоит прерваться до завтра, бумаги можете взять с собой, для ознакомления.

-Так и сделаем, а то у меня уже мушки перед глазами мелькать начинают,– устало откликнулся Кузьма.

Наши посиделки все же не смогли закончиться очень рано, но все же, благодаря стойкости присутствующих нам удалось оказаться в своих обиталищах до полночи.

Через пару дней наших посиделок к нам в компанию, попал друг Николая Волкова, Михаил Лесной один из младших сыновей боярина Первака Лесного, которому едва исполнилось 19 лет. Не сказать, что из него идеи сыпались, будто из рога Изобилия, скорее наоборот. Вот только сами замечания, которые он с удовольствием вставлял по некоторым вопросам, обсуждаемых нами говорили о многом. Что же до идей… думаю, нам найдется, кому их предлагать. Да и его незамутненный «преобразованиями» Петра разум, одного из боярских детей, в будущем поможет взглянуть на нашу деятельность через призму разных направлений к подходу в управлении государством. Ведь именно при Петре началась ломка наших, исконно русских традиций… Как бы то ни было, но наша компания занималась тем, что корпела над неким аналогом еще не созданного «Устава Воинского» Петра Великого, правда надо заметить пока еще не получившего столь говорящее прозвище.

Для чего все мы это делали? Не знаю, да и мало мы тогда думали, что будет дальше, просто захотелось что-то создать, чистое и светлое, чтобы потом можно было сказать, гордо выпячивая грудь вперед, мол «Вот поглядите, это мое!»

Следующий день мы засиделись до полуночи, спорили, ругались, кричали, доказывали друг другу, что точка зрения оппонента неверна и в корне не правильна. Перья для письма противно чиркали по бумаге, выводя буквы совершенно новой «химеры». Баловство взрослых мужей понемногу переросло в нечто большее, готовое вылупиться при малейшей трещине «яйца». Правда сама работа, кропотливая, скучная, но от того не мене важная, чем сама идея, только началась, «высасывая» силы из меня и моих соратников, штат которых немного увеличился, приняв к себе еще и Михаила, с жадным энтузиазмом взявшегося за новую, необычную работу.

В итоге новый день мы встретились сразу же после моих занятий. Из-за вчерашних споров у всех были осипшие и охрипшие голоса, но это отнюдь не убавило наш пыл.

-Друзья, а для чего мы все это делаем?– спросил всех Кузьма, отрываясь от написанных своей рукой строк Устава.

Его усталые глаза переходили с одного друга на другого, высматривая что-то.

-Как для чего?– изумился Александр.– Для, того чтобы ясное дело помочь, нашему государю-батюшке, в его непосильных заботах!

-Ну да, это как раз и понятно, «Служи Царю своему как самому себе, будь предан ему, как родному отцу…»,– прочитал строчки из Устава Кузьма.– Но для чего все это? Разве у нашего государя нет своих помощников?

-Помощники, то есть, поручик, но вот служат они моему батюшке пусть и верно, но отнюдь не бескорыстно, порой так извращая его начинания, что и смотреть тошно,– сказал я Кузьме.

Про себя же подумал, что если все получится, как я хочу, то в случае нужды можно и против гвардии кое-что противопоставить, а если уж вспомнить о техническом прогрессе…

«Мда… вспоминать действительно придется,– подумал я, вспоминая недельные трепыхания над чертежами казнозарядного штуцера и самих воспоминаний о первых нормальных винтовках, которые начали производить только во второй половине 19 века».

-Да и тебе самому не хотелось бы быть немного больше, чем просто поручиком или даже капитаном гвардии?– спросил Кузьму барон, глядя тому в глаза.

-Если бы я этого не хотел, то не сидел бы здесь,– ответил поручик Астафьев.

-Тогда и нечего смущать нас тут!– весело сказал Сашка, посыпая песком черные строчки на бумаге.

-Да я и не смущал, кажется,– буркнул сын боярина Микулы.

-Тогда, раз уж Устав написан, то надо ему кому-то вручить, тем, для кого он будет самой нужной книгой на протяжении жизни,– шевеля затекшими руками, сказал я.