Анна Матвеева - Есть!

Эти вежливые хоровые «все», которые приходили с работы к Алле Ивановне даже после того, как она вышла на пенсию, – они представлялись маленькой Аллочке слипшимися боками и маленькими, словно шпроты из дефицитной баночки. Хотя для Аллы Ивановны шпроты были не дефицитом, а прозой жизни – и она очень страдала, что любимая внучка не ценит достигнутых бабушкой пищевых благ, а трескает бедняцкие продукты – черный хлеб с солью и твердые, как принципы советского человека, баранки. Загадочных «всех» Аллочка так ни разу и не увидела – для посещений они выбирали дни, когда девочки не было.

Аллочка любила сверкающую, как хрустальная шкатулка, бабушкину квартиру, набитую ценными вещами – их товароведу дарили по случаю и продавали в ответ на прямую просьбу. И, конечно, девочка очень хотела бы увидеть, как синхронно склоняются – будто в балете – головы вежливых «всех», как они восторженно складывают губы колесиком и прижимают к груди ладони с выпрямленными пальцами – словно пытаются остановить рвущийся на волю крик.

Бабушка терпеливо учила Аллочку всему, что умела делать сама. Как мыть окна, чтобы на них не оставалось разводов, как гладить рубашки, чтобы на рукавах не было складок, как сварить такой борщ, чтобы муж забыл шляться по друзьям и шел домой на запах, как собака на голос хозяина. Этот абстрактный муж в бабушкиных домашних лекциях был самым популярным персонажем, а живой и морщинистый, как старое яблоко, дедушка Володя упоминался редко – то ли не дотягивал до звания мужа, предпочитая ухоженным комнатам родного дома далекий замшелый гараж (и даже борщ не помогал!), то ли просто надоел Алле Ивановне за долгую совместную жизнь. Дедушка Володя сидел в гараже с мужиками почти каждый вечер – маленькой Аллочке гараж представлялся чем-то очень позорным, но когда она видела дедушку по возвращении, то каждый раз об этом забывала: дед лучился счастливыми морщинками и обязательно вручал карамельку с отбитыми боками.

Алла Ивановна не терпела всего две вещи в жизни, зато какие это были вещи! Первая – человеческая неопрятность в полной широте ее проявлений, с ней бабушка Аллочки вела непрекращающуюся войну по всем направлениям. Второй вещью были непонятные поступки, вылезающие за рамки, однажды установленные Аллой Ивановной и отныне не подлежащие отмене, как не подлежал отмене волосяной узел на макушке, придававший бабушке сходство со снежной бабой в ведре. Например, бабушка терпеть не могла людей, которые без повода ходят друг к другу в гости или, того хуже, путешествуют. «Вот ходят, ездят, Бог в помощь разносят!» – ворчала Алла Ивановна, сама, впрочем, любившая принимать у себя всех , но лишь по строго определенным дням и после долгой подготовки.

Взрослая Аллочка Рыбакова тоже не любила спонтанных гостей – и вообще все чаще слышала внутри себя бабушкин голос, бурчащий не самые приятные вещи. Включить или выключить в себе бабушку Аллочке становилось труднее от года к году. «Возможно, однажды я стану такой же точно, как она, – думала Аллочка. – Какой точно?..»

Алла Ивановна была из тех женщин, которые каждый день перепрыгивают от одного дела к другому – будто переходят болото по кочкам. Эти женщины очень мало спят, едят на ходу и презирают лентяев как класс. С годами усталость и самодовольство женщин такой породы приводят их сначала к депрессиям, а потом к психотерапевтам. Если повезет с врачом, аллу ивановну медленно переформатируют, разворачивая лицом к самой себе. Ее учат отдыхать и не хвататься судорожно за самые разные дела. Ее учат не мыть посуду по целому дню и равнодушно смотреть, как в корзине копится нестиранное белье. Если аллу ивановну удастся отправить одну на курорт – это совсем хорошо, но обычно алла ивановна совершает побег с курорта после первого же ужина в ресторане или ночевки в гостиничном номере, где все делают не так, как нужно.

Вычищая чужую раковину, развешивая чужие кофточки по чужим плечикам и опрастывая лоток за чужим – очень сильно линяющим котом, Аллочка думала о том, что она бабушкиной породы, но не во всем, нет, не во всем! Помните, как в детских книжках? Посмотри на рисунки, найти пять отличий.

Прежде всего Аллочка совершенно не нуждалась в благодарности – ей хватало зарплат и премий. Подарки от работодателей – просроченные помады, халявные шампуни и бонусные сумки – раздражали ее ничуть не меньше, чем подношения не в меру активных родителей в далекие годы школьного учительства. «Алла Витальевна, конфеточки к празднику», – лебезила мама очередной дурочки, выкладывая на стол прямоугольную коробку с надписью, как сейчас помнит Аллочка, «Искушение». Аллочка потом передарила эту коробку знакомому монаху – не без задней мысли.