Андрей Курков - Бикфордов мир

– Люди! – прошептал Андрей, не сводя глаз с ниточки дыма.

Разбудил Кортецкого.

Кортецкий стукнул пяткой сапога по поперечной доске, бывшей недавно частью боковой стенки тачки. Доска поддалась. Он еще пару раз стукнул по ней, после чего Андрей легко оторвал ее. Став на колени на краю плота, парень неумело стал грести, отчего плот просто закружился, к берегу не приближаясь.

– Не так! – остановил парня инвалид. – Перейди на другой борт и греби чуть вбок, чтоб не получалось против течения.

Плот мягко сел на песчаную косу рядом с берегом. Андрей соскочил в воду и попробовал протащить плот с Кортецким поближе к заросшей травой земле.

– Погоди! – остановил его инвалид. – Ужо добрались.

Он поднялся и шагнул с плота на песок косы. Деревянная нога сразу ушла в песок, и пришлось Андрею подскочить и помочь командиру.

Присели отдохнуть, положив на траву «сковородку» и молоток.

Из-за сопок появились яркие полосы солнечных лучей, прорезавшие утреннее небо. Самого солнца еще не было видно.

Кортецкий оглянулся на сопку, с вершины которой шел дым.

– Пора идти! – нетерпеливо проговорил он. – И погода чудаковатая! Зима должна приближаться, а тут потеплело…

Идти пришлось все вверх и вверх. Инвалид быстро уставал, и иной день приходилось делать до двадцати привалов. Дым, поднимавшийся над сопкой, похоже, был постоянным. На пятый или шестой день они уже вышли к подножию той сопки, и здесь Кортецкий неожиданно заныл.

– Устал я! – говорил он жалобным голосом. – А кто о моем подвиге знает?! Кто меня за эти муки наградит?! Не-ет, последнюю «сковородку» прицепим – в первый попавшийся город приду и останусь там доживать свой век… Нельзя мне больше. Измотало всего.

Помолчав немного, Кортецкий вдруг резко развернулся к Андрею и уже совсем другим голосом сказал:

– Так! Приказываю тебе взять командование на себя. Теперь ты командир. Прикажи мне подняться и продолжить путь!

Андрей растерянно посмотрел на инвалида.

– Ты что, не понял?! – злился тот, сидя на земле. – Твою мать, ты понял или нет?

– Понял…

– Ну так приказывай!

– Приказываю вам встать и продолжить путь, – несмело и тихо проговорил Андрей.

– Олух ты дубовый! Кто таким дохлым голосом приказывает?! Давай как надо!

– Приказываю встать! – резче и громче выкрикнул парень и виновато посмотрел на инвалида.

Кортецкий, кривя губы то ли от боли, то ли от усталости, поднялся.

– Приказываю продолжить путь! – выдавил из себя парень каким-то чужим, утробным голосом.

Инвалид повернулся к сопке и, хромая, стал подниматься.

Вершины они достигли на следующий день, когда солнце было уже в зените. У самой вершины подъем был круче, и последние метры дались инвалиду особенно тяжело. Несколько раз он припадал к земле, и только с помощью Андрея удалось ему достичь плоской, словно срезанной ножом, вершины.

Отдышавшись, Кортецкий спросил у Андрея:

– Товарищ командир! Дым есть?

Парень огляделся и, увидев столбик дыма, поднимавшийся где-то совсем рядом, кивнул.

– Прикажите идти туда! – попросил инвалид.

– Нет. Приказываю сперва отдохнуть здесь!

Инвалид послушно улегся на спину, жмурясь от зависшего прямо над ними солнца. И вдруг неожиданная тень легла ему на лицо. Открыв глаза, он увидел над собой худого, изможденного человека в военной форме с винтовкой в руке.

– Встать! Вы арестованы! – хрипло сказал тот и перевел дуло винтовки на Андрея.

Оба поднялись.

– Вперед! – скомандовал солдат, указывая винтовкой направление.

Пройдя через кустарник, они вышли на поляну, посредине которой горел костер, а у костра, сгорбившись, сидел на деревянной колоде военный в наброшенной на плечи шинели.

– Товарищ генерал! – остановившись у костра, доложил солдат. – Задержаны в непосредственной близости от нашего укрепления.

Военный встал и повернулся к двум арестованным. Лицо его было землистого цвета.

– Моя фамилия – генерал Лыков! – сказал он твердым железным голосом. – Кто такие?

– Рядовой Корнягин… – ответил Андрей.

– Неправда! – перебил его инвалид. – Он – командир Корнягин, а я – рядовой Кортецкий.

– Это правда? – генерал перевел суровый взгляд с инвалида на парня.

– Правда. Я перепутал.

– А это что? – генерал кивнул на «сковородку», которую инвалид прижимал к себе.

– А это радио… чтоб всю правду знали о сегодняшнем дне.

– Ну пусть скажет правду! – генерал усмехнулся, презрительно глядя на арестованных.