Габриэл Окара - Голос

Барабанщики и танцоры смотрели на Изонго глазами, полными пальмового вина, и они не могли видеть Около. И он прошел мимо них, и они не забили тревогу. Он пробрался во внутренний круг народа. Поколебавшись минуту, он подбежал к шесту, на котором висела лампа.

Пальмовое вино и еда усыпили Изонго. Он храпел под бой барабанов, пение, хлопанье в ладоши и топот ног. Старейшин тоже усыпили еда и питье. И некоторые из них с закрытыми глазами пытались расслабленными губами петь в лад со всеми, когда им в руки передавали пальмовое вино. Едва в состоянии приоткрыть глаза, они брали это вино и выливали в свои рты. Только один из них не пил вина, отстраняя его брезгливым движением руки.

— Пей, друг, пей, — говорил ему виночерпий.

Абади, знавший книги белых, только качал головой.

— Если не пьешь сегодня, когда же ты будешь пить? Ты же умрешь, так и не напившись пальмового вина.

— Что ты говоришь? — сказал другой виночерпий, проходивший мимо с пустым кувшином.

— Да он говорит, что не хочет пальмового вина.

— Не приставай к нему. Ты что, не знаешь? — сказал второй виночерпий, понизив голос. — Он же не пьет пальмового вина. Мы искали ему пива, виски, шнапса или коньяку, но нигде не могли найти. Ему не подобает пить пальмовое вино. Оставь его в покое.

И Абади был оставлен в покое. А виночерпии пошли своим путем, один разливал вино дальше, другой отправился наполнять свой кувшин.

Оставшись один, Абади зевнул и посмотрел на храпящего Изонго и на своих собратьев Старейшин, обессиленных пальмовым вином.

Затем он взглянул на мужчин и женщин, которые плясали, пели и хохотали так, словно у них голова не в порядке. Взгляд его шел по кругу плясок и песен и задержался на бегущей фигуре. Он протер глаза и взглянул еще раз. Бегущий уже был под лампой. Абади привстал и опять сел. Он снова протер глаза и пристально посмотрел. Затем он взглянул на Изонго и Старейшин. У Изонго дрожали веки. Абади яростно затряс одной рукой Изонго, другой — Старейшину рядом с ним. Храп прекратился, зевая, Изонго открыл глаза и спросил:

— Что случилось?

— Смотри.

— Что там?

— Около!

— Где? — спросил Изонго, дернувшись головой; глаза его дико блуждали.

— Под лампой!

— Ааан ама! — Голос Около разносился из-под лампы. — Аан ама! — кричал он, и люди стали его замечать. — Ааан ама! — кричал он во весь голос.

Он кричал, и люди увидели его, прекратились пляски, умолкли барабаны, затих смех, все прекратилось вдруг, и тело Изонго вдруг стало сильным и крепким, как дерево, а глаза его, как кинжалы, впились в Около. Изонго скрежетал зубами. С таким хрустом собака грызет кости. Он скрежетал зубами. Он смотрел на Старейшин. Одни из них едва просыпались, другие — уже дрожали, разевая и закрывая рты.

— Трусы! — зашипел Изонго. — Чего вы ждете? Хватайте его, — приказал он громко.

Приказ Изонго ударил Старейшин, как разряд электрической рыбы, и все они бросились на Около. Но голос, прозрачный и прохладный, как вода, ударил их в грудь, и все они разом остановились.

— Слушайте! Слушайте! — говорила Туэре, быстро шагая к Около, который уже возомнил, что чего-то добился одним своим появлением, и стоял недвижно с лицом бога. Он взглянул на Туэре, в глазах его не было удивленья.

— Слушайте! — крикнула она остановившимся Старейшинам. — Невежды, вы подумали, что вы хотите взвалить на свои головы? Ваши сердца, как больные глаза, не выносят света…

— Пусть говорит, — сказал образованный Абади, удерживая Изонго, который был вне себя от ярости. И он прошептал что-то на ухо Изонго, и лицо Изонго стало радостным, словно морда кошки, поймавшей мышь.

Туэре продолжала говорить:

— …Вы боитесь всего, вы дрожите от каждого звука, как тот, кто бредет один ночью в лесу. Ваши сердца так боятся одного-единственного безвредного человека, что вы хотите сделать с ним то, что хотите. Вы хотите изгнать его только за то, что он спрашивает, знаете ли вы суть…

— Я ей заткну рот, — в ярости зашептал Изонго. И снова хотел подняться, но образованный Абади опять удержал его.

— Тебе не следует этого делать, — сказал он. — Пусть выговорится. У белых это называется «выпустить пар». Пусть они с Около опустошат свои сердца.

— Да ведь они настроят людей против нас! Что тогда делать? — В сердце Изонго вползал страх.

— Предоставь это мне. Пусть она выскажется, пусть уведет Около с собой, тогда мы продолжим празднество.

— Твои слова не входят в мое сердце, — сердито сказал Изонго.