Джейми Макгуайр - Прекрасная катастрофа

У нас бы это не сработало.

— Но ведь ты все равно меня любишь?

Я сжала губы.

— Все еще люблю.

Его глаза заблестели и он сжал мою руку.

— Могу я попросить тебя об одолжении?

— Вообще-то, я сейчас в процессе выполнения твоей предыдущей просьбы. — я улыбнулась.

Его лицо оставалось непроницаемым, никак не реагируя на меня.

— Если это действительно так…если ты и вправду рассталась со мной…позволь мне обнимать тебя этой ночью?

— Не думаю, что это хорошая идея, Трев.

Его хватка на моей руке усилилась.

— Пожалуйста? Я не могу спать, зная, что ты в шаге от меня, и подобной возможности больше не представится.

Я с мгновение смотрела в его глаза, полные отчаяния, а затем нахмурилась.

— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом.

Он покачал головой.

— Я не об этом тебя прошу.

Я посмотрела на тускло освещенную комнату, думая о последствиях, раздумывая, смогу ли я отказать Тревису, если он передумает. Я крепко зажмурилась и сдвинулась с края кровати, приподнимая одеяло.

Он залез в кровать и лег рядом, быстро притягивая меня в свои объятия. Его голая грудь поднималась и опускалась от неровного дыхания, и я проклинала себя за чувство умиротворенности, появившееся от прикосновения его кожи.

— Мне будет этого не хватать, — сказала я.

Он поцеловал мои волосы и придвинул еще ближе, будто был не в состоянии прижать меня достаточно близко к себе. Он уткнулся лицом в мою шею и я удобно устроила руку на его спине, хоть мое сердце было так же разбито, как и его. Он втянул воздух и потерся лбом о мою шею, вжимаясь пальцами в кожу на моей спине. Какими бы жалкими мы не были в последнюю ночь нашего спора, сейчас все было куда хуже.

— Я…я не думаю, что могу сделать это, Тревис.

Он прижал меня крепче, и я почувствовала, как моя первая слеза покатилась по щеке.

— Я не могу, — сказала я, закрывая глаза.

— Так не делай, — сказал он у моей кожи. — Дай мне еще один шанс.

Я попыталась выбрать из-под него, но его хватка была железной, никаких шансов для побега. Я закрыла лицо руками и нас обоих потрясли мои тихие всхлипывания. Тревис посмотрел на меня, его взгляд был тяжелым, а глаза мокрыми.

Он убрал мои руки от глаз своими большими и нежными пальцами, а затем поцеловал ладонь. Я пораженно вздохнула, когда он посмотрел на мои губы, а затем в глаза.

— Я никогда и никого не полюблю так, как тебя, Пташа.

Я шмыгнула и дотронулась до его лица.

— Я не могу.

— Знаю. — его голос надломился. — Всегда был уверен, что я недостаточно хорош для тебя.

Я скривилась и покачала головой.

— Дело не только в тебе, Трев. Мы оба недостаточно хороши друг для друга.

Он покачал головой и хотел что-то сказать, но потом задумался. После долгого, глубокого вдоха, он положил голову мне на грудь. Когда зеленые циферки на часах, висящих на противоположной стороне комнаты, показали одиннадцать часов, дыхание Тревиса наконец-то замедлилось и выровнялось. Мои же глаза отяжелели и мне пришлось моргнуть пару раз прежде, чем сознание ускользнуло от меня.

— Ой! — вскрикнула я, убирая руку с печи и сразу же остужая ожог во рту.

— Все нормально, Пташка? — спросил Тревис, шаркая по полу и надевая футболку.

— Черт! Этот гребаный пол холодный, как лед!

Я подавила смешок, глядя на него, прыгающего на одной ноге, потом на другой, пока ступни не приспособились к холоду.

Солнце едва просвечивало сквозь жалюзи, все остальное семейство Меддоксов мирно посапывало у себя в кроватях. Я засунула глубже в духовку антикварную оловянную кастрюлю и закрыла дверцу.

Затем, я пошла к крану, чтобы остудить пальцы под холодной водой.

— Ты можешь вернуться в кровать. Мне просто нужно было поставить индейку в духовку.

— А ты вернешься? — спросил он, складывая руки на груди, чтобы защититься от холодного воздуха.

— Ага.

— Дамы вперед. — сказал он, показывая рукой в сторону лестницы.

Когда мы оба спрятали ноги под покрывалом, он снял с себя футболку и натянул одеяло по наши шеи.

Мы продолжали дрожать от холода, так что он крепко обнял меня, в ожидании, когда тепло наших тел нагреет маленькое пространство между нашей кожей и одеялом.

Я почувствовала касание его губ моих волос и вибрацию его горла, когда он заговорил:

— Смотри, Пташка. Снег идет.

Я обернулась, чтобы посмотреть в окно. Белые снежные хлопья были видны только в свете уличного фонаря.

— Такое впечатление, что уже Рождество. — сказала я, моя кожа наконец-то нагрелась, благодаря теплу его тела. Он вздохнул и я повернулась, чтобы увидеть выражение его лица.