Максим Малявин - Психиатрию - народу! Доктору - коньяк!

2) Замедленное мышление. Причем не только замедленное: пациенты отмечают, что думать, соображать, увязывать события и факты воедино стало ощутимо тяжелее. Это то, что касается формальной его стороны. Что же до содержания, то очень часто мысли крутятся вокруг одного и того же: «Это мне за то, что храмы я любил сильней, чем Бога…» Пациенты, не вполне отдавая себе отчет в том, что это болезнь, что это временный эпизод, утверждаются в идеях собственной непонятно откуда взявшейся вины перед окружающими, в том, что они неисправимо грешны и их состояние — часть расплаты за эти грехи; материалисты пытаются просеять еще раз воспоминания в поисках совершенных ошибок — и, как правило, находят; возникают мысли, что жизнь не стоит и гроша, а со временем так и вовсе превратится в займ, который нечем будет отдавать. Идеи достигают силы и железобетонности бредовых, и пытаться пациента в них разубедить — задача не более простая, чем путем открытого диалога и добрых намерений убедить железобетонный блок покинуть местность своим ходом. Мысли постепенно все туже свиваются вокруг идеи смерти как единственно доступного избавления, пока не вызревает идея покинуть этот мир. Теперь внимание! Психотическая депрессия опасна именно риском суицида! Это достаточно веское основание, чтобы воспринимать всерьез высказанное намерение расстаться с жизнью. Лучше оказаться перестраховщиком и вызвать спецбригаду, чем потом всю жизнь себя винить за нерасторопность. Не бойтесь быть обманутыми, бойтесь быть нечуткими.

3) Замедленные движения. У пациента они скупые, медленные, на лице при этом часто словно бы застывает маска скорби и печали. Для тех, кто знает больного какое-то время, он предстает постаревшим и осунувшимся. Иногда такая заторможенность может внезапно смениться беспокойством и двигательным возбуждением, при которых риск суицида возрастает. Это еще одна из причин необходимости наблюдения за таким пациентом.

4) Изменения со стороны организма в целом, то есть соматика. Они проявляются в потере сна либо его расстройстве, потере аппетита (с потерей веса), резкой ослабленностью. Либидо снижается до полной его утраты на время обострения (до секса ли, когда все настолько плохо!). Нередки запоры; у женщин могут на этот период прекратиться менструации.

Помимо описанной, выделяют отдельные варианты протекания депрессивной фазы:

1) Чистая меланхолия — вообще, изначально именно она была описана в структуре классического маниакально-депрессивного психоза, но потом выяснилось, что как раз она-то не столь уж часто встречается. Основной ее симптом — подавленное настроение, или, как определил его К. Шнайдер (1955), — «витальная печаль». И еще апатия. И еще все та же двигательная и психическая заторможенность. Но на первом плане — печаль и апатия.

2) Тревожно-ажитированная депрессия — налицо подавленное настроение и замедленное мышление. Но вместе с тем преобладает немотивированный страх и вызванное им двигательное возбуждение: больные не находят себе места, мечутся, громко осуждают себя за все мыслимые и немыслимые ошибки и грехи, могут в прямом смысле начать убивать себя об стену или пытаться проститься с жизнью иным способом.

3) Ипохондрическая депрессия — при ней очень выражены неприятные ощущения в теле. Возникает впечатление, будто часть депрессии, вместо того чтобы проявить себя в настроении и идеях, спроецировалась на тело и внутренние органы. Жалобы довольно своеобразны: не просто болит, а распирает либо усыхает на глазах, либо изъедено, либо понадкусано, а уж ощущений пробегающего огня, тока, переливающейся жидкости и сыплющегося прямо на ходу песка и не перечесть. Хоть сами депрессивные явления не столь выражены, но вероятность суицида все же имеется, да и сама ипохондрическая депрессия склонна течь дольше.

4) Маскированная (ларвированная , или вегетативная) депрессия. При ней собственно снижение настроения почти незаметно на фоне иных симптомов, выходящих здесь на первый план. Это могут быть хронически присутствующие ничем не снимающиеся боли, нарушения сна, нарушения в сексуальной сфере и многое другое, что может быть выявлено лишь после отсеивания иных возможных диагнозов и проблем.

Если бы не риск суицида во время депрессивной фазы и не потенциальная возможность превратить, к примеру, санитарную рубку леса в тактику выжженной земли в фазе маниакальной, то заболевание можно было бы считать сравнительно благоприятным в плане прогноза: выход на инвалидность меньше, чем при шизофрении, да и изменений личности и интеллекта со временем не наблюдается. Следовательно, многое зависит от правильно подобранного лечения, что бы ни говорили противники медикаментозной терапии.