Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

Мы стали с ними одной крови: с якутами, калмыками, татарами и всеми, кто живет в стране с коротким названием Русь…

— Савва Николаевич, все в порядке, — прервал его мысли Дорофей Михеевич. — Места у меня есть, целых три. Одно в одноместном номере и два в двухместном, выбирайте любое.

— Не понял, как двухместный и одноместный? Зачем так много?

— Ну, одно, для меня, было заказано в одноместном. Вы в него можете вселиться, а номер для двоих был заказан моим сотрудникам. Они не приехали. Можете в нем заселиться, хоть один, хоть еще кого к себе возьмите.

— Слушай, Дорофей Михеевич, а давай с тобой в двухместный поселимся, все повеселее будет. А одноместный, может, кому из наших пригодится, если не возражаешь, вон их сколько страдающих. — И Савва Николаевич показал рукой на сидящих коллег.

Так они оказались в одном номере. Номер был просторный, со всеми благами современной цивилизации, вплоть до кондиционера. На завтрак они немного припозднились, но официанты, видя на их шеях бэйджи с фамилиями участников конференции, беспрепятственно пропустили гостей, извинившись:

— Народу очень много сегодня, может, не все блюда в наличии, но если что-то захотите, подойдите к нам, мы все устроим.

— Спасибо! Творог со сметаной есть? — спросил Савва Николаевич.

— Есть, конечно!

— Вот и порядок, а если мой коллега захочет чего-то особенного, то обратимся.

Дорофей засмеялся.

— Не надо ничего особенного. Мне чай с молоком и порядок. Без чая якуту нельзя.

За шутками и прибаутками они отлично позавтракали и, полные желания поработать, пошли в конференц-зал. Огромный зал на тысячу мест был почти полностью забит народом.

— Ого, давно такого не было! — отметил Савва Николаевич.

На высокой сцене сидел президиум. Савва Николаевич без труда узнал заместителя министра Оксану Федоровну и еще двух начальниц из департамента министерства.

— Ну и где же наш новый предводитель дворянства? — Савва Николаевич сразу и не нашел нового главного специалиста. Из двух мужчин один, седовласый, явно иностранного происхождения. Значит, вот этот моложавый высокий мужчина под пятьдесят и есть наш новый шеф.

Савва Николаевич напряг память, стараясь вспомнить, видел ли когда-нибудь этого человека, но память молчала.

— Нет, не видел, — сделал он вывод.

В среде врачей и ученых-пульмонологов имеется не так уж мало известных людей, и остается загадкой, почему выбор начальников пал на этого, мало кому известного человека.

— Дорофей Михеевич, ты знаешь, кто это? — Савва Николаевич показал на человека в президиуме.

— Нет! Но, судя по повестке и составу объявленного президиума, это и есть наш новый главный специалист, господин Мериновский Эдуард Янович.

— Кто он? Чьих, так сказать, кровей?

— Не знаю, Савва Николаевич. Как-то в министерстве, еще летом, слышал мимоходом, что ищут нового пульмонолога. И будто бы с периферии кого-то двигают на эту должность. Но кого именно, не знают.

— Ладно, Дорофей Михеевич, разберемся. Главное, чтобы дело знал, а все остальное приложится.

— Это верно.

После доклада заместителя министра выступил новый главный специалист. Первым делом Эдуард Янович поблагодарил министерство за оказанное доверие и заявил, что в таком важном направлении здравоохранения, как пульмонология, ведущей отрасли современной медицины, нужны перемены.

— Я намерен сделать все от меня зависящее, чтобы модернизировать службу, внедрив в современные технологии, диагностику и стандарты лечения.

Зал встретил выступление нового лидера вежливо, но, как всегда на таких мероприятиях, шурша бумагами, переговариваясь в полголоса друг с другом. Но когда господин Мериновский заговорил о модернизации, все притихли, пытаясь понять, что же конкретное предложит он, кроме набивших всем оскомину фраз: модернизация, нанотехнологии и прочего словоблудия о личной инициативе, правах человека и движения вперед к западным стандартам качества жизни.

— Савва Николаевич, вам не кажется, что это мы уже где-то подобное слышали? — в полголоса проронил Дорофей Михеевич.

— Кто хочет продвигаться ныне по карьерной лестнице, обязан говорить общепринятые глупости, иначе начальство не поймет, — с усмешкой ответил Савва Николаевич. — Но ты же знаешь, не по словам, а по делам судят любого, кто хочет что-то по-настоящему изменить. Поживем — увидим, — философски заметил Савва Николаевич.

В их тихий диалог вмешался старый приятель, профессор из Московской академии Патенков Петр Сергеевич, человек известный в их среде. Он один из первых в стране произвел пересадку трахеи и гортани. Для своего времени совершил геройский поступок.