Ирина Степановская - Экспертиза любви

— И арбуз на десерт.

Лена опять прошлась перед зеркалом, полюбовалась на свою обновку. Потом сняла шубку, аккуратно повесила на плечики.

— Я сегодня в кафе была. В «Минутке». Мороженое ела. Там все по-старому. Точно так же, как когда мы с папой туда ходили.

Мать встала в проеме двери, посмотрела на Лену.

— Ты по папе скучаешь?

Лена подошла к ней, заглянула в лицо.

— Ты, наверное, обидишься, если я скажу, что нет.

Мать удивленно и даже как-то испуганно вскинула брови.

— Я сейчас поясню, — заторопилась Лена. — Я не скучаю по нему. Я даже не знаю, как это объяснить, но у меня такое чувство, будто я выросла, а папа остался где-то далеко в моем детстве. Бывает же так, что дети уезжают куда-нибудь в другую страну, а родители остаются. — Мама медленно присела к столу, стала нарезать помидоры. Лена помолчала. — Я знаю, что сказала бестактность. Но ведь муж — это, наверное, совершенно другое, не то что отец. Я как бы чувствую, что я — и твоя, и папина, и сама по себе… Меня ведь не было здесь, когда он… — Мать ничего не ответила. Лена наклонилась, поцеловала ее. — Ой, какой помидор красивый! Желтый, как лимон…

Зазвонил телефон. Мать кивнула в сторону комнаты:

— Возьми трубку. У меня руки мокрые.

Лена подскочила.

— Алло?

— Свет, это я. По поводу Быстрякина. Сашка сейчас ему перезвонил…

Как это забавно, что Лену опять спутали с мамой!

— Тетя Тань, я маму сейчас позову.

— Ой, Леночка, как у вас голоса похожи! Я еще не привыкну, что ты приехала…

Светлана Петровна подошла, вытирая руки.

— Слушаю, Тань. Спасибо. Да… Да… — Потом была длинная пауза. Лена снова ушла в кухню и прикрыла дверь, чтоб заранее не испугаться. Мамин голос доносился до нее приглушенно. — …Не знаю, честно говоря… Может быть, он и прав. — Мать положила трубку и вернулась. Села за стол, поднесла руку ко лбу.

— Что? Что-то плохое узнала?

Мама молчала, как бы оценивая услышанное. Наконец надула щеки, выдохнула и сказала:

— Нет, не плохое… но, знаешь, Леночка, наверное, лучше тебе действительно идти на судебку.

Ленины глаза вдруг снова, как в кабинете у Быстрякина, наполнились слезами. Она уже вроде смирилась, а тут вдруг опять какое-то движение в обратную сторону…

— Мам, если нельзя ничего изменить, давай будем ужинать. А то — туда-сюда, туда-сюда, никаких нервов не хватит. Плевать. Ты мне потом расскажешь, что и как. Есть у нас вино? Давай выпьем.

Мать еще помолчала, размышляя, потом решительно тряхнула головой и достала из шкафа несколько бутылок:

— Ну давай. Красное, белое, шампанское… Выбирай!

Лена выбрала красное. Они чокнулись, выпили и принялись за еду. Некоторое время ели молча. Потом вдруг Светлана Петровна хитренько посмотрела на Лену.

— Кстати, на твоей новой кафедре, как мне сказала Татьяна, заведующий молодой, не женатый…

— Тебе уже и это сообщили? — хмыкнула Лена.

— Об этом — в первую очередь. Причем, заметь, он не только не женат, но даже и не разведен.

— Официально, — уточнила Лена. — А на самом деле — может быть, Синяя Борода. Судебная медицина для таких типов как раз подходит.

— Может быть, — усмехнулась и мать. — Но, думаю, с Синей Бородой работать все равно интереснее, чем крутиться целый день исключительно с тетками. А именно тетки работают во всех глазных отделениях. Между нами, девочками, говоря.

Светлана Петровна снова налила вино.

— За что мы пьем? — спросила Лена.

— За твою новую работу и за новую шубу. За все новое в твоей жизни.

— Я хочу выпить за папу.

— Конечно. — Они выпили вино до дна. — Кстати, я думаю, папа тоже посоветовал бы тебе идти на кафедру. На любую, только не в больницу.

— Почему это?

Светлана Петровна посмотрела на дочь.

— Потому. В больнице — рутина.

— А на кафедре — движуха?

— Ну все-таки на кафедре у тебя больше инициативы. И переезжай-ка ты в папин кабинет. Хватит тебе в гостиной на диване спать.

— Так в кабинете ведь тоже только диван. А в гостиной мне нравится.

— Если тебе на папином диване неудобно, можно купить кровать в «Икее».

— А что, теперь «Икея» и в нашем городе есть? — удивилась Лена.

— Ой, все, что хочешь. «Икея», «Ашан», «Азбука вкуса»… Эйфелевой башни только не хватает.

На этом разговор у них закончился. Мама привычно составила в раковину тарелки, включила горячую воду. Лена разрезала арбуз, съела ломтик.

— Ой, какой сладкий! — Но мама все пребывала в задумчивости, и Лена, посидев еще немного за столом, встала и пошла в комнату отца. В так называемый «папин кабинет». Огляделась в нем и решила — ладно, перееду завтра.