Владислав Куликов - Совсем другая жизнь

Игнатьеву дали втык за то, что задержание самолета привело, по сути, к международному скандалу. Иностранные пассажиры, узнавшие про самолет с бомбой в Шереметьево, резко бросились сдавать билеты в Москву. Авиакомпании понесли убытки и предъявили претензии аэропорту.

У Толочко, которого и без того настораживали проволочки, возникли проблемы с Росбоеприпасом. Посредники, утрясавшие этот вопрос, не раз говорили чиновникам нужные слова. Что-то вроде сакраментальной фразы: «Размер благодарности будет безграничен в разумных пределах». В ответ те кивали головой. Но дело всячески затягивали. Толочко хотел решить вопрос за два-три дня. Не вышло. Он чувствовал невидимую руку Игнатьева и еще больше злился. В конце концов его люди смогли продавить кого надо и разрешение было у него почти в кармане. Но тут вышла эта проклятая статья. Человек из Росбоеприпаса дал отбой.

— Сейчас нельзя. Давай подождем. Шум утихнет, и тогда все сделаем, лады? — сказал он посреднику.

Самое обидное, что с «Советским трудом» у Толочко был рекламный договор и выставлен блок на негативные публикации против него. Но в этой ситуации он даже не мог позвонить и потребовать назад свои деньги.

Единственное, как Толчок мог выплеснуть свой гнев, — это заказать Ветрова. Он даже хотел звонить Усмону, но заколебался: тот стал бы спрашивать про взрывчатку. А этот разговор был неприятен Вольдемару. И все же он почти решился, когда раздался телефонный звонок.

— Есть важный разговор, — услышал он голос старого знакомого, служившего заместителем начальника Генерального штаба. — Подъезжай сегодня ко мне.

Вечером за «рюмкой чая» товарищ поинтересовался, не возражает ли Вольдемар против работы в администрации президента? Советником.

Не возражает ли?! Господи, он еще спрашивает! Толочко аж в жар бросило.

По словам товарища, босс (то есть начальник Генерального штаба) хотел устроить туда своего (читай — лояльного и управляемого) человека. Недавно как раз освободилось местечко. Начальник Генштаба был в хороших отношениях и с президентом, и с главой его администрации. Поэтому не составило труда предложить помощь с поиском нужного человека. Советник ведь должен был курировать силовые структуры. Отсюда требования к нему: профессионал, желательно с генеральскими погонами. Кому же искать такого, как не начальнику Генштаба?

Тут весьма кстати всплыла фамилия Толочко. Конечно, были и другие претенденты. Но друзья Вольдемара подсуетились первыми.

«Нет, есть еще Бог на свете! — радостно думал Вольдемар по дороге домой. — Про Толочко вспомнили! Толочко еще всем покажет!»

Потом он долго крутился перед зеркалом в прихожей, делая преувеличенно серьезное лицо и повторяя басом:

— Советник Толочко, администрация президента… Сотрудник администрации президента Вольдемар Николаевич Толочко… Прошу вас, Вольдемар Николаевич…

Было только одно пятнышко, омрачавшее радость момента: история со взрывчаткой. «Надо разобраться с этим побыстрее. Дурацкая история. Зачем я в нее влез?» — подумал Вольдемар. Про Ветрова он уже забыл начисто.

Журналист и не знал, что в тот день его жизнь висела на волоске. Впрочем, так бывает: самые важные переломные моменты судьбы остаются за кадром. Так случилось и с самим Толочко. Он даже не знал, что накануне директор ФСБ посетил Разведывательное управление пограничной службы. И это событие кардинально изменило шансы Толочко на место в администрации президента.

Разведчики погранвойск узнали о визите, когда директор ФСБ со свитой уже шел по подземному коридору, соединяющему здания госбезопасности на Лубянке. Ничего хорошего это не обещало, так как люди такого ранга крайне редко ходят по кабинетам подчиненных (точнее, почти никогда не ходят).

— Докладывайте обстановку, — сказал директор Мазурову, исполняющему обязанности начальника управления.

Генерал начал отвечать, но директор тут же перебил его резким вопросом. Когда разведчик ответил, последовал еще один вопрос. В итоге доклад превратился в допрос.

Директор метал гром и молнии. Было видно: он пришел специально, чтобы устроить разнос. И не просто разнос (для простого разноса он мог вызвать Мазурова к себе), а показательную порку. С обязательным четвертованием в конце.

— Покажите мне управление, — сказал директор, выслушав Мазурова.

В итоге исполняющему обязанности досталось за все: за грязь в туалетах, за свалки бумаг в кабинетах, за неработающие розетки.