Аллен Курцвейл - Часы зла

— Осторожнее, — предупредил Джессон.

За третьим набором ставней оказалась еще пара гравюр. Чем глубже я проникал, тем мрачнее становились изображенные на гравюрах сцены и тем более причудливыми казались мне вкусы Джессона. И тем радостнее становился он сам.

— Чудесно, просто прелестно! — весело воскликнул хозяин библиотеки, когда я достиг четвертой потайной ниши. — Пожалуй, можно начать и отсюда. — Он закрыл глаза, словно собираясь с мыслями. — Готовьтесь, мой друг! — воскликнул Джессон. И когда я открыл последние по счету ставни, выжидательно уставился на меня. Хотел, видно, увидеть мою реакцию.

Ну и какова же она оказалась, моя реакция?

Ее можно было охарактеризовать одним словом: растерянность. Вместо очередных Хогартов я увидел комнатку, размером не больше моей клетушки, с той разницей, что пол здесь был приподнят дюймов на восемнадцать от земли. На платформе стояли два кресла причудливой формы.

Я влез на эту платформу и обнаружил, что за креслами прячется изящный столик из слоновой кости, а на столике стоит картонный игрушечный театр размером с кукольный дом. Сцену театра скрывал ярко-зеленый занавес величиной с носовой платок. Занавес был опущен.

Джессон присоединился ко мне и начал возиться с огнями рампы — каждый из светильников был не больше наперстка.

— Позвольте высказать догадку. Там, за занавесом, еще одна сцена?

Джессон молча извлек из кармана жилетки серебряный спичечный коробок.

— Ну хоть скажите, что здесь сегодня играют?

— Терпение, мой друг. — Он чиркнул спичкой и зажег огни рампы, в воздухе тут же разлился изысканный сладковатый аромат. — Масло рапса, — пояснил Джессон. — Запахи, они тоже влияют на восприятие. — Он указал на витой шнурочек, висевший вдоль арки просцениума размером с крикетные воротца. — Окажите такую честь?

Я потянул за шнурочек, занавес поднялся.

— Сезам, откройся! — воскликнул Джессон.

— Так именно это вы имели в виду, говоря о «деле»? [18] В английском языке слово «case» имеет несколько значений, его можно перевести как «судебное или уголовное дело», «коробка», «ларец», «футляр», «корпус часов» и т. д.

За занавесом оказался застекленный деревянный шкафчик с десятью отделениями. В одном хранилось нечто напоминающее осколки морских раковин, в другом — закопченный кувшинчик с какой-то мутноватой жидкостью, в третьем — свисали на веревочке засохшие корешки и листья какого-то растения, в четвертом — старинная тряпичная кукла.

— Интересно, правда?

Я пожал плечами, раздраженный тем обстоятельством, что превратно понял слово «case», ассоциировав его с фантазиями в стиле Конан Дойла.

— Говорят ли вам что-нибудь эти предметы, Александр?

— Честно сказать, не много.

— Но ведь наверняка наталкивают на какие-то соображения?

— Ну, если уж очень постараться… Я бы сравнил их со шкатулками с сюрпризом Маккаркла.

Джессон удивился:

— А вот теперь уже вы поставили меня в тупик.

— И неудивительно. Мистер Маккаркл был не слишком заметной фигурой в мире классификации. В годы моего детства заведовал районной библиотекой.

— Ну а что такое шкатулки с сюрпризом?

— Коробочки, которые он хранил в старой тележке для книг возле каталожных ящиков. Одна называлась «Цвета» и была наполнена разными красками, образцами тканей. Во второй, под названием «Чудесные минералы», хранились пириты, диатомиты и прочие красивые камушки. Но моей любимой была «Из чего я сделан». Туда мистер Маккаркл поместил фрагмент человеческой кости, пробирку с водой, ноготь и шестидюймовую прядь волос, украденную им, как он сам позже признался, в местной парикмахерской.

— «Из чего я сделан»?.. Замечательная идея! Как нельзя более уместное сравнение с тем, с чем имеем дело мы.

Тут до меня, что называется, дошло.

— Так вы хотели тем самым показать, из чего сделаны вы, мистер Джессон?

— О нет, Господи, ничего подобного! Все эти предметы символически описывают жизнь человека, скончавшегося около двухсот лет тому назад. — Он надавил на кнопку в полу. — Паланкин и кресло-носилки, Эндрю. Их надо повернуть вот таким образом… — И Джессон изобразил с помощью двух растопыренных ладоней нечто напоминающее букву «V». И пока дворецкий переставлял мебель, свел меня вниз со сцены. — Прежде чем мы начнем, хочу принести кое-что из библиотеки, — сказал он и подвел меня к ближайшему алькову. — Не будете столь любезны снять с полки вон тот том? — И Джессон указал на полку с табличкой «Неоконченные труды». Я поднялся по стремянке и потянулся к «Эдвину Друду». — О нет, не этот. Тот, что слева. В переплете из телячьей кожи.