Дарья Орлова - Все пиарщики делают это!

Другое дело, что накануне фестиваля позвонил Курочкин, который сообщил, что никак не может сейчас прибыть с инспекцией в Северск, а это означало крах всех моих романтических грез. Я уже больше месяца обходилась без полноценного секса. К тому же утром в день фестиваля полил хлюпающий сентябрьский дождь. Я проснулась часа через полтора после будильника и поняла, что на праздник не пойду. Мне совершенно наплевать, как все пройдет. Я четыре раза читала сценарий. Даже видела репетицию бурятского танца в национальных костюмах. Пока я вспоминала, чем отличаются буряты от монголов, монголы от хакасов, хакасы от киргизов и киргизы от казахов (куда только не занесет предвыборная судьба), в комнату забрела Васька, завернувшаяся в одеяло. Она выглядела голоногой нимфеткой.

– Перцель считает, что порядочным девушкам не к лицу заниматься выборами...

– Мы беспорядочные.

– Я так и сказала. Но, как ты понимаешь, осадок остался...

Разумеется. Когда мы были вовлечены в свою первую предвыборную кампанию, меньше всего нас интересовал аспект морали и этики. Для молодых особей мораль успешно подменяется прыщавым юношеским максимализмом. Участники приключения никогда не оценивают его с точки зрения морали – они увлечены процессом.

Довольно долго депутаты, мэры и губернаторы, которых мы возносили, как знамя, никак не связывались в нашем сознании с корявенькой русской жизнью. В какой-то момент они воссоединились. Примерно тогда, когда избранного нами мэра осудили на семь лет за исключительно грязные дела. С тех пор мы знаем, что занимаемся безнадежно вредным делом. И единственное, что мы можем сказать в оправдание: без выборов было бы еще хуже. Всем.

– Что еще говорит твой безупречно нравственный Перцель?

– Два раза повторил мне, что праздники – приоритетный имиджевый проект... Что их нужно организовать и осветить так, что любо-дорого. Начал рассуждать о том, как народу в глубинке не хватает светлых лучей, и что из-за социальной апатии у нас такая низкая явка на выборах.

– Бред какой-то. Если наша задача – поднять явку, то ведь для этого есть технологии. Даем электорату простых русских денег, создаем захватывающую интригу, как в мексиканском сериале, формируем угрозу, выдумываем образ врага, противостояние, добрый герой собирается с силами, злой гений повержен, принцессы рукоплещут. А тут... чей имидж мы формируем, кроме всех этих объединений бурятов, эвенков и тофаларов? Они даже отказались нести портрет Петрова. Знаешь, кстати, что по этому поводу сказал Курочкин? Вот и правильно, сказал он, не нужно слишком навязчиво внедрять образ нашего мальчика в массы, а то он всем к декабрю надоест.

– Здорово, – хмыкнула Васька, – так, может, мы вообще не будем о нем упоминать до дня выборов?

– Я уверена, их стратегический замысел – задействовать всю нашу команду в этих чертовых праздниках, создать ажиотаж, отвлечь всех специалистов с фронтов работ... Смотри, даже Колю и Андреса каким-то образом ухитрились припахать к фестивалю. Павлуша валяется в больнице, Капа в запое, мы с тобой тоже... не в том смысле, что мы с тобой в запое, а в том смысле, что отвлечены на этот карнавал.

– Но ведь наша работа худо-бедно продвигается!

– Это говорит только о том, что масоны нас недооценили, – хихикнула я. – А что еще болтает твой Перцель?

– Ну как, лирика-романтика, «пустое сердце бьется ровно напополам, моя любовь», и прочее. Может, это тоже их с Курочкиным заговор? Чтобы деморализовать нас?

– Не впадай в паранойю, Василиса Прекрасная, – укоризненно сказала я, но призадумалась.

– Уверена, они потом, задним числом, заявят Гарику, что сметы на все эти праздники были непозволительно раздуты, – развила Васька свою мысль. – И не стоило делать их приоритетным направлением. Покачают головами и скажут, что нужно еще разобраться, почему мы уделили этому столько внимания и куда ушли деньги.

– Ну, если мы с тобой это поняли, милая моя умница, то Гарик наверняка догадался об этом еще месяц назад, успел подстраховаться и перепроверить.

– Или не стал. Он ведь не подслушивал их под кустом. Он может не ожидать подвоха.

– Гарик всегда ожидает подвоха. Даже от родной сестры.

– И все-таки мы не были с ним до конца искренны. Надо было... наверное, сразу рассказать...

– Расскажи. Прямо сейчас – позвони и расскажи. Заодно объясни, почему мы не сделали этого полтора месяца назад, зачем мы летали в Москву, как встречались с Меченосцевым, и заодно – чего уж там! – сообщи, что я вступила в предосудительную связь с Курочкиным. Получим как минимум еще одну ссылку в Полонск, а как максимум – освидетельствование у психиатра за всю нашу масонскую теорию. И доверять нам Гарик перестанет навеки.