Марио Льоса - Тетушка Хулия и писака

– Спустите портки, перед вами – поэт!

Хавьер всегда упрекал меня, что, вместо того чтобы заботиться о нем и утешать его в грустную ночь, я заставил его тащить меня по Мирафлоресу до улицы Очаран в состоянии полнейшего отключения. Передавая мои останки испуганной бабушке, он сопроводил это следующим не очень подходящим комментарием:

– Сеньора Карменсита, мне кажется, Варгитас испускает дух.

Тогда Худышка Нанси дала согласие, а потом распрощалась с полудюжиной юношей Мирафлореса. У Хавьера также были возлюбленные, но они не убивали, а лишь укрепляли его великую любовь к моей кузине. Он по-прежнему продолжал звонить ей, посещать ее дом, приглашать ее и твердить о своей любви, несмотря на отказы, злые выходки, насмешки и обманы. Хавьер был одним из тех мужчин, которые умеют подчинить страсти свое тщеславие, и его совершенно не трогали шутки друзей из Мирафлореса, для которых его преследование моей кузины служило неисчерпаемым источником насмешек. (Некий парень клялся, что видел однажды, как Хавьер подошел к Худышке Нанси после утренней церковной службы и предложил ей: «Послушай-ка, Нансита, какое прекрасное утро! Не хочешь ли выпить чего-нибудь: кока-колы или шампанского?») Иногда Худышка Нанси ходила в кино или на вечеринку с Хавьером, обычно это случалось между двумя увлечениями. После чего он вновь обретал надежду и пребывал в состоянии эйфории. Вот и сейчас он находился в таком состоянии и болтал без умолку, пока мы пили кофе с молоком и ели сандвичи в маленьком кафе «Эль-Пальмеро» на улице Белен. Мы с тетушкой Хулией соприкасались коленями под столом, переплетали пальцы, глядели друг другу в глаза, а музыкальным фоном служили разглагольствования Хавьера о Худышке Нанси.

– Мое приглашение потрясло ее, – рассказывал он. – Конечно, разве какой-нибудь кошкодер из Мирафлореса может пригласить девушку на бой быков?

– Как это тебе удалось? – спросил я друга. – Ты что – выиграл в лотерею?

– Нет, продал радиоприемник из пансиона, – ответил он без малейших угрызений совести. – Хозяева подумали, что это сделала повариха, и рассчитали ее как воровку.

Он пояснил нам, что у него разработан беспроигрышный план. В середине корриды он поразит Худышку Нанси неотразимым подарком: испанской мантильей. Хавьер был великим почитателем Матери-Родины – Испании и всего, что было с ней связано: боя быков, музыки фламенко [37] Вид андалусской музыки (песня-танец) в цыганском стиле. , Сариты Монтьель [38] Испанская актриса. . Он мечтал отправиться в Испанию (так же как я – во Францию), и мысль о мантилье пришла ему в голову после того, как он напал на рекламу в какой-то газете. Мантилья обошлась ему в месячный оклад, получаемый в Ипотечном банке, где он служил, но он был уверен, что такое помещение капитала даст свои дивиденды. Он нам сообщил, что принесет мантилью на корриду в неприметном свертке и дождется напряженнейшего момента боя быков, чтобы развернуть кружевную накидку и набросить ее на хрупкие плечи моей кузины. Что мы думаем по этому поводу? Какова будет реакция Худышки? Я посоветовал добавить к мантилье еще и высокий гребень, как у дам в Севилье, а также кастаньеты и пропеть ей фанданго [39] Андалусская песенка, обычно сопровождающая одноименный танец. , но тетушка Хулия с энтузиазмом поддержала Хавьера, сказав, что все задуманное им – великолепно и, если у Нанси есть сердце, она будет потрясена. Если бы такие знаки внимания оказывали ей – тетушке Хулии, – она была бы сражена.

– Видишь, что я тебе всегда говорила? – обратилась она ко мне, будто споря. – Хавьер действительно романтик. Он влюбляет в себя так, как надо влюблять.

Счастливый Хавьер предложил нам пойти куда-нибудь вчетвером в любой день на следующей неделе – в кино, выпить чаю, потанцевать.

– А что скажет Худышка Нанси, когда увидит нас вместе? – спустил я его на землю.

Хавьер вылил на нас ушат холодной воды:

– Не будь наивным, она все знает, и ей это кажется прекрасным. Я сам рассказал ей о вас в тот же день. – Увидев наше удивление, Хавьер состроил хитрую физиономию. – У меня от твоей кузины нет секретов, ведь она, что бы ни говорила, все равно когда-нибудь выйдет за меня замуж.

Меня удручило, что Хавьер рассказал Нанси о нашем романе. Мы с ней дружили, и я был уверен: она нас не выдаст, но у нее могло случайно вырваться неосторожное слово, и весть побежит тогда, как пожар, по нашему семейному лесу. Тетушка Хулия промолчала и потом, пытаясь скрыть свое беспокойство, поддразнивала Хавьера, желавшего совместить несовместимое: бой быков и нежные чувства. Мы попрощались у подъезда здания «Панамерикана» и договорились с тетушкой Хулией встретиться под предлогом посещения кино. Целуя ее, я сказал ей на ухо: «Спасибо эндокринологу – теперь я убедился, что влюблен в тебя». Она кивнула: «Я это вижу, Варгитас».