Марио Льоса - Тетушка Хулия и писака

Я почувствовал, что она смеется. Через минуту она закинула мне руки на шею и приблизила лицо.

– Ну ладно, злость моя прошла, – сказала она. – В общем, я шла сюда, чтобы выцарапать тебе глаза. И мне будет жаль тебя, если ты еще раз бросишь трубку.

– Мне будет жаль тебя, если ты еще раз пойдешь с эндокринологом, – ответил я, ища ее губы. – Обещай мне никогда больше не ходить с ним.

Она отодвинулась, посмотрела на меня с сожалением.

– Не забудь, что я приехала в Лиму подыскать мужа, – полушутя сказала тетушка Хулия. – И думается, на этот раз я встретила того, кто мне подходит. Красив, воспитан, хорошее положение и седина в висках.

– Ты уверена, что это чудо женится на тебе? – спросил я, вновь поддаваясь ярости и ревности.

Она уперлась руками в бедра и, встав в вызывающую позу, возразила:

– Я могу сделать так, что женится.

Но, увидев мою физиономию, засмеялась, вновь обняла меня за шею, и мы целовались в порыве страсти-любви, когда услышали голос Хавьера:

– Вас поместят в тюрьму за скандальное, непристойное поведение. – Он был счастлив, обнимал нас обоих, а потом сообщил: – Худышка Нанси согласилась пойти со мной на бой быков, это надо отпраздновать.

– Мы только что закончили нашу первую великую битву, и ты застал нас в разгар примирения, – сказал я Хавьеру.

– Чувствуется, что ты совсем не знаешь меня, – перебила тетушка Хулия. – Во время великих боев я бью посуду, царапаюсь и убиваю.

– Самое прекрасное в сражениях – это примирения и прощения, – сказал Хавьер, большой специалист в данном вопросе. – Но, черт возьми, я бегу сюда со всех ног сообщить о будущей прогулке с Худышкой Нанси, а вы как в воду опущенные. Ну и друзья! Пошли отметим такое событие…

Они подождали, пока я отредактировал еще две радиосводки, после чего мы отправились в маленькое кафе на улице Белен, которое обожал Хавьер – хотя оно было тесным и грязным, – так как здесь подавали лучшие в Лиме чичарронес [34] Ломтики свиного мяса со шкуркой, жаренные на своем сале. . Я нашел Паскуаля и Великого Паблито у дверей «Панамерикана» (они занимались тем, что отпускали комплименты проходившим девушкам) и вернул их в стены радиостанции. Несмотря на то что день был в разгаре и мы находились в центре города, открытые взорам бесчисленных родственников и знакомых, мы шли с тетушкой Хулией, взявшись за руки, я то и дело целовал ее. Щеки у нее пылали, как у горянки, и вид был очень довольный.

– Достаточно порнографии, эгоисты, подумайте обо мне! – протестовал Хавьер. – Давайте поговорим немного о Худышке Нанси.

Худышка Нанси была одной из моих кузин, очень хорошенькой и кокетливой, в которую Хавьер влюбился, едва став разумным существом, и которую он преследовал с упорством ищейки. Она никогда не воспринимала его всерьез, но ей всегда удавалось выйти из положения, пообещав: да, мол, пожалуй, да – вскоре, да, мол, в следующий раз. Этот, с позволения сказать, роман длился еще с тех пор, когда мы учились в колледже, и я, будучи личным другом, доверенным лицом и сводником Хавьера, был посвящен во все подробности их отношений. Бесчисленное множество раз Нанси «натягивала нос» Хавьеру, и бесчисленными были случаи, когда она заставляла его ждать по утрам в воскресенье у дверей кинотеатра «Леуро», в то время как сама отправлялась в кинотеатр «Колина» или «Метро»; невозможно сосчитать, сколько раз она появлялась на субботних праздниках в сопровождении других кавалеров. Первая попойка в моей жизни случилась, когда я сопровождал Хавьера, отправившегося утопить свою печаль в пиве за стойкой маленького бара в Суркильо [35] Район Лимы. : в тот день он узнал, что Худышка Нанси сказала «да» студенту агрономического факультета Эдуарде Тираванти (он был очень популярен в Мирафлоресе, потому что умел всунуть в рот горящим концом зажженную сигарету, а потом, вытащив ее, невозмутимо курить дальше). Хавьер хныкал, а на мне, кроме того, что я служил жилеткой для его слез, еще лежала миссия доставить его в пансион, когда он дойдет до коматозного состояния («Я буду пить всегда до дна…» – предупредил он меня, имитируя Хорхе Негрете [36] Популярнейший мексиканский певец и киноактер. ). Но первым пал я. Прерываемый оглушительными руладами рвоты, отбиваясь от зеленых чертиков, я (согласно мерзкому рассказу Хавьера) вскарабкался на стойку бара и стал кричать пьянчужкам, хулиганам и ночным бродягам, из которых состояла клиентура заведения под названием «Триумф»: