Гарри Грей - Однажды в Америке

— Можешь отсидеться здесь, пока все не утихнет.

Профессор одолжил мне два бакса. Это был отличный парень.

Я узнал, что меня разыскивает представитель профсоюза. Я с ним встретился.

Он сказал:

— Хорошая работа, Лапша. Еще один такой урок, какой ты устроил своему водителю, и забастовка закончится успешно. Штрейкбрехеры боятся выезжать на работу.

Шрам на лице водителя создал мне репутацию парня, умеющего обращаться с ножом. Обо мне теперь говорили: это тот самый Лапша с ножом, что с Деланси-стрит. Я гордился своей репутацией.

Мы подстерегли еще одного штрейкбрехера и его помощника. Я порезал их обоих и отправил в госпиталь. Моя жизнь стала меняться. Я чувствовал себя веселым и счастливым. Я обнаружил, что это доставляет мне огромное удовольствие. Когда я щелкал ножом, люди вокруг вздрагивали. Они смотрели на меня с незнакомым мне раньше уважением.

Остальные водители больше не решались ездить по своим маршрутам. Босс обратился к профсоюзу. Скрепя сердце он подписал контракт на пятидесятичетырехчасовую рабочую неделю и увеличил зарплату на десять процентов.

Представитель профсоюза встретился с нами в подвале у Профессора. У него было к нам предложение.

— Ребята, не хотите поработать на меня и на профсоюз в качестве, скажем, специалистов по организационным вопросам? Десять долларов в неделю на каждого — вас устроит?

Это был наш первый постоянный бизнес.

Позже мы провели немало «организационной работы» среди водителей передвижных прачечных. Занимаясь таким делом, мы сталкивались с самыми жестокими, жадными и беззастенчивыми работодателями, которые попадались нам везде, где их не сдерживала деятельность профсоюза. Это вызвало в нас ненависть к любой власти вообще. В наших глазах их стандарты были стандартами всего общества.

Большую часть времени меня разыскивали полицейские, и я избегал появляться дома, но каждую неделю отсылал матери деньги через посыльного.

Президент Уилсон объявил войну Германии. Дух авантюры охватил страну. Слава и жестокость шли рука об руку. Они стояли в повестке дня. Мы все пятеро попытались нырнуть в водоворот узаконенного насилия, вступив в армию. Над нами только посмеялись: мы были еще слишком молоды. Но взбудораженный ритм военной жизни продолжал горячить нам кровь, как езда на быстрой карусели. Мы запрыгнули на нашу собственную маленькую карусель и неслись во весь дух, твердо держась за перила. Скорость становилась все больше и больше.

Кроме профсоюза, который выплачивал нам по десять долларов в неделю, мы нашли новые средства увеличить наши доходы, обратившись к самой грубой и захватывающей сфере деятельности — обыкновенному бандитизму. Мы вышли на сцену хорошо подготовленными, пройдя начальный курс в самой худшей суповой школе города.

Теперь мы продолжили образование. Нашими классными комнатами были задние дворы, подвалы, крыши, рынки, набережные и трущобы Ист-Сайда. Мы бродили по лабиринтам улиц, как охотники, выслеживающие в джунглях крупную дичь. Нас интересовало все. Мы собирали любую информацию, переживали странные приключения. Мы носили дубинки собственного изготовления, сделав их из свинцовых солдатиков, переплавленных в крышках от молочных фляг. Мы подстерегали прилично одетых горожан на темных узких улочках.

Курсы повышения квалификации по сексу мы прошли, обучаясь у такой опытной и искушенной учительницы, как Пегги.

Возобновив свои походы с джанком, который Профессор поручал нам относить по тому же адресу на Мотт-стрит, мы стали знакомиться с улицами Чайнатауна, заинтересованные и очарованные его странными запахами и необычным видом. Здесь мы наблюдали привычки и причуды приверженцев различных наркотических веществ.

Под неусыпным руководством нашего Профессора мы познали секреты и навыки всевозможных преступных ремесел. Он посвятил нас в умиротворенный и мечтательный экстаз курильщиков опиума. Он снабдил нас всеми видами холодного и огнестрельного оружия, необходимого в изощренном искусстве нанесения увечий.

Мы стали более жестокими и грубыми, настоящими профессионалами в делах, связанных с насилием.

Косой Хайми практиковался в езде на такси своего брата. Он так наловчился крутить баранку, что его способности казались почти сверхъестественными. Во многих случаях мы использовали их и тачку брата Хайми, с которой предварительно снимали номера, если во время ограблений нам была нужна машина. В грабежах мы выработали собственный стиль. Прежде чем скрыться, мы снимали с наших жертв штаны. В газетах нас называли юными похитителями штанов. Мы гордились своей известностью и оригинальностью. Мы стали беспечными и самоуверенными. Это была наша ошибка.