Филип Рот - Обычный человек

Через год после того как ему поставили три эндопротеза, ему снова понадобилась госпитализация, и его в срочном порядке положили на операционный стол. Ему вшили кардиостимулятор, с которым он теперь постоянно должен был ходить, чтобы обезопасить себя от нового приступа, который мог угрожать его жизни. Учитывая, что он уже перенес инфаркт задней стенки миокарда и что фракция выброса находилась у него на нижнем пределе нормы, очередной приступ аритмии мог поставить его перед лицом смерти. Кардиостимулятор представлял собой плоскую металлическую коробочку размером не более зажигалки — его вшили в грудь подкожно, чуть ниже левого плеча, и от него отходили проводочки, ведущие прямо к его искромсанному сердцу; прибор предназначался для регулирования сердечной деятельности: он должен был обеспечивать ровный ритм сердцебиений, подстегивая сердце всякий раз, когда оно готово было остановиться навсегда.

И все то время, пока он находился в операционной, и потом, когда его привезли в палату, Нэнси была рядом с ним. Когда он откинул полу больничного халата, чтобы показать ей шишку под левым плечом — вшитый подкожно кардиостимулятор, — Нэнси, не выдержав, отвернулась.

— Деточка, — сказал он ей, — не надо расстраиваться. Эта штука продлит мне жизнь.

— Я знаю, что она продлит тебе жизнь. И я очень рада, что на свете есть такая штуковина, которая может продлить тебе жизнь. Просто я немножко испугалась, увидев ее. — И, с трудом найдя в себе силы для утешительной лжи, она добавила: — Потому что ты всегда казался мне молодым…

— С ней я буду еще моложе, чем без нее. Теперь я смогу делать все что захочу и не буду думать, что аритмия сведет меня в могилу.

Но дочь, побледнев, беспомощно глядела на него: она не могла удержать слез, струящихся по ее щекам. Она хотела бы, чтобы ее отец был таким, каким он был, когда ей было десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать лет, — сильным и здоровым, когда он и думать не думал ни о старческой немочи, ни о физических недугах. Он тоже хотел быть сильным и здоровым. Он хотел этого даже больше, чем дочь, но в то мгновение он относился к своей беде с большей легкостью, чем она, переполненная горем из-за отцовской болезни. Его охватило желание сказать своей дочери что-то нежное, чтобы отогнать ее страхи, как если бы она снова стала маленькой девочкой, более ранимой и уязвимой, чем он, ее отец.

Он всегда волновался из-за нее, и точно так же он всегда недоумевал, как это у него получилась такая замечательная дочь. Он ничего особенного не предпринимал, чтобы она была именно такой, хотя, может, Феба прилагала к этому какие-то усилия. Но на свете есть такие удивительные люди — просто чудо природы, и ему неслыханно повезло, что одним из таких чудес оказалась его собственная дочь. Он с удивлением взирал на окружающих, поражаясь тому, как горько разочаровываются родители в своих детях (так было с его собственными сыновьями, которые всегда вели себя так, будто ни их собственный, ни чужой опыт их ничему не учил), но затем у него появилось дитя, которое всегда давало всем сто очков вперед. Она была лучшей из лучших, и ему иногда казалось, что все в жизни у него было ошибкой, кроме дочери. Он всегда волновался из-за нее и до сих пор не мог пройти мимо магазина женской одежды, чтобы не вспомнить о Нэнси: он заходил в отдел готового платья, чтобы присмотреть что-нибудь в ее вкусе, с мыслью о том, как ему повезло. Нужно же в чем — то себя реализовать — и он реализовывал себя в ней.

Сейчас он вспоминал то время, когда его дочь была одной из лучших спортсменок в школе. Еще тринадцатилетним подростком она завоевала второе место в беге на длинные дистанции в своей школе для девочек, с легкостью перекрыв две мили. Именно тогда она поняла, что спорт — это та сфера, в которой можно преуспеть. Она прекрасно проявила себя и на других поприщах, но бег был чем-то совершенно иным, и здесь она могла стать звездой. Она даже забросила плавание, перестав посещать бассейн, и каждый день, проснувшись, они с отцом первым делом отправлялись на пробежку, а иногда бегали не только по утрам, но и в сумерках, когда день клонился к вечеру. Они шли бегать в парк, где были только вдвоем, если не считать длинных теней и горящих фонарей. Его дочь добилась успехов, выступая в школьной команде, но однажды во время соревнований, заворачивая на новый круг, она подвернула ногу Страшная боль пронзила ее, и девочка упала на беговую дорожку С ней произошло то, что иногда случается с подростками в период полового созревания, потому что костяк в таком возрасте еще не окончательно сформирован. Такое падение для взрослой женщины закончилось бы растяжением связок, но для Нэнси это обернулось трагедией: сухожилия выдержали, но сместилась берцовая кость. Он вместе с ее тренером стремглав бросился к Нэнси, и они отвезли ее в травмпункт при госпитале. Нэнси, страдающая от сильной боли, была до смерти напугана произошедшим, особенно когда ей сказали, что врачи ничего не могут сделать, что для поправки нужно только время, и что все восстановится само собой. На этом кончилась ее спортивная карьера — не только потому, что на поправку ушло все лето, но и потому, что она вступила в переходный возраст: у нее округлились груди и раздались бедра, и, превратившись из девочки в девушку, она не могла уже бегать с такой скоростью, как в детстве. Неприятностей хватало: она рассталась с бегом не только из-за ноги, а и потому, что изменились ее физические параметры, и плюс ко всему в тот несчастливый год ее родители развелись.