Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 4. Демон

— Что?! — выпрямился на кровати Шилин.

— Да-да! — опять кивнул головой мужчина. — Она ведь именно поэтому и возвращается. А вовсе не потому, что ее любовник выгоняет. Она сама от него уходит. Несмотря ни на какие его деньги. Про Ваши новые успехи она еще не знает. И именно поэтому она, кстати, и на развод не подавала.

— А почему же тогда она мне не звонила ни разу? — криво усмехнулся Шилин.

— Ладно, Андрей Александрович! — поднялся со стула мужчина. — Вы теперь все знаете, а там уж смотрите сами. Вам решать, — он повернулся и пошел к двери.

— Подождите, подождите! — закричал ему в спину Шилин, вскакивая с кровати. Но было уже поздно. Шилин сгоряча выбежал было из комнаты и тут же остановился. В коридоре никого не было. Мужчина исчез.

* * *

Остаток ночи Шилин не спал. После разговора с мужчиной на него словно умиротворение какое-то снизошло. Все посторонние мысли, проблемы, обиды словно вдруг отступили, отодвинулись куда-то на второй план. Осталась только одна, главная проблема: он и она.

Шилин вспоминал, перебирал в памяти день за днем эти семь лет: знакомство.., свадьба... медовый месяц... всю их немудреную, но в то же время подчас такую прекрасную жизнь. Радости... ссоры... счастье... горе... «А я!.. А она!..» Та же вечная игра. Судьба завершала еще один круг. Возможно, теперь уже последний.

* * *

Наташа позвонила днем, около двенадцати. Они обменялись буквально парой слов и договорились встретиться через час у метро. Лифта долго не было, и Шилин решил пойти пешком. Он неторопливо спускался вниз по лестнице, рассеянно глядя перед собой. Внезапно взгляд его за что-то зацепился. Шилин вздрогнул и остановился.

На подоконнике лежал кусок стекла. Шилин некоторое время задумчиво смотрел на него, потом осторожно взял в руки, помедлил и аккуратно опустил себе в карман.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Что такое любовь?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Бегство от одиночества. Всего лишь бегство от одиночества...

И настал двадцать восьмой день.

И сказал Люцифер:

— Счастье — это состояние души. Никогда не пытайся ничего изменить, если ты счастлив. Помни, что улучшиться уже ничего не может. Все может только ухудшиться.

«Defenda me dios de mi» —

«Защити меня, Господи, от меня самого».

Испанская поговорка

«Nemo enim resistit sibi cum coeperit im pelli» —

«Кто начал тревожиться, тому себя не сдержать» (лат.)

Сенека, «Письма»

«Stillicidi casus lapidem cavat» —

«Капля точит камень» (лат.)

Лукреций.

— Ты меня любишь? — Ксюша так доверительно и ясно смотрела на Черновского, что у того захватило дух.

Господи, — подумал он, — за что Ты мне дал такое счастье? Я его недостоин! Спасибо Тебе, Господи! Я, наверное, самый счастливый человек на земле. Большего счастья смертный просто не в силах вынести!

Он хотел сказать все это Ксюше, как-то передать, объяснить ей это свое состояние, поделиться им с ней, попытаться выразить его! — но нужные слова, как обычно, не находились. Да и не существовало, наверное, в человеческом языке таких слов! Все, что приходило на ум, было бессильно и бледно.

Поэтому Черновский ограничился тем, что покрепче прижал жену к себе и нежно погладил по голове.

— Ну, скажи! — тихо шепнула она.

— Люблю, — пробормотал Черновский и поцеловал ее. — Конечно, люблю, ты же знаешь!

— А почему ты тогда мне об этом никогда не говоришь? — Ксюша чуть отодвинулась и с ласковой укоризной посмотрела Черновскому прямо в глаза.

— Разве? — опять поцеловал он ее. — Мне кажется, что я только об этом и говорю...

— Нет, — медленно покачала она головой. — Никогда не говоришь...

Черновский испытал приступ какого-то щенячьего восторга. Ему захотелось завилять хвостом и залаять. И потом лизнуть жену в нос, чтобы хоть так выразить переполнявшие его чувства.

— Милая!.. — с усилием начал он, мучительно подбирая слова. — Милая моя! Родная! Я люблю тебя так, как, наверное, никто в этом мире! Ты все, что у меня есть! Нет у меня никого: ни отца, ни матери — только ты! (Родители Черновского были вообще-то живы.) У меня даже Бога нет! Ты мой Бог.

В Библии говорится, что человек должен любить Бога больше всех: жены, детей, родителей. И что домашние его — враги его. Так вот, это не про меня.

Тебя я люблю больше всех! Больше Христа, больше всего на свете! Ты и есть мой Бог. Только ты! И другого мне не надо.