Джон Кинг - Охотники за головами (Headhunters)

Уилсоны собрались вместе в своем несчастье. Манго купил новый костюм. Ткань хорошо пахла. Шитьё оказалось превосходным, и это только упрочило его и так уже раздувшееся чувство достоинства. Его одежда была новой, и живой, и сияла процветанием и успехом в этой старой, заплесневелой и провонявшей смертью церкви. Цветы придавали колорит мрачному интерьеру, но они обречены увянуть в следующие пару дней и служат только для того, чтобы как-то расцветить эту омерзительную атмосферу. Самое красивое, что здесь было, так это окна из разноцветного стекла.

Зрелище являло обычный набор классических образов — Христос-дитя, со своими отцом и матерью, Христос-юноша, пригубляет вино вместе со святыми, умирающий Христос, прибитый к распятию, истекающий кровью, которая струится из головы и груди, миф и история слились воедино, провозглашая самопожертвование и воскрешение. Сердце и легкие расплющились под весом умирающего человека, садизм римлян — вот он, явлен над головами прихожан, детально прописан в черном и белом, красном и желтом. Эти цвета преобладали. От перемещающихся на небе облаков эти образы начинали размываться. Стекло поймало солнечный свет, отфильтровало его через призму, тысячи драгоценных камней слились в разномастную груду света, и этот свет сочился и освещал летающую пыль, подсвечивал эпитафии, выведенные на серых каменных стенах.

Маргарет была любимой женой Николаса Яша и любящей матерью Эмили и Патрисии Янг. Она умерла при родах в 1847 году, и хотя ее супруг и дети по ней весьма скучали, они были удовлетворены знанием того, что она сидит рядом с Богом в царстве вечного света, окруженная ангелами и святыми, вместе с их сыном Джеймсом, который умер вместе со своей матерью, нерожденный дух, он всегда будет покоиться в небесном королевстве, божественном мире, где не существует ничего, кроме любви и бесконечной радости.

Манго попытался не обращать внимания на игру света на разноцветном стекле и сконцентрироваться на том, что говорит викарий. Он не хотел читать эти надгробные надписи. Они вводили его в депрессию. Он никогда раньше не видел этого викария, поскольку, в конце концов, Уилсоны были не такой уж набожной семьей, но даже если и так, все равно то, что они собрались сегодня здесь, — это правильно. Чтобы духовник, некто, кого учили совершать христианские таинства, отдал бы последний долг, отслужил бы официальный ритуал. Но Манго вдруг поймал себя на том, что ему трудно следовать словам викария. Он читан им лекцию о слепых материальных ценностях и о новом духовном порядке, о добре, и зле, и благословении, которое получаешь после долгой, тяжкой битвы. Материализм задушил гуманность, и в такие времена, как сейчас, важно помнить, что существует дух, который надо воспитывать, что смерть следует воспринимать не столько как конец, сколько как начало. Манго раздумывал, интересно, слышал ли когда-либо этот викарий про доли, и денежные обязательства, и прибыли, которые становятся явью, если человек с деловой смекалкой мудро совершает свои вложения? Викарий, очевидно, никогда не чувствовал, как новый «Ягуар», взревывая, рывком разгоняется выше отметки в сотню миль. Вот она, жизнь.

Манго стал внимательно разглядывать нарисованное небо за спиной Иисуса-младенца, всех этих пастухов и прочих потенциальных мучителей животных, которые были изображены на заднем фоне, они блуждали, охраняя свой, как они надеялись, законный бизнес. Подстилки из соломы и никаких комнат на постоялом дворе, что неудивительно, ведь даже в наши дни, когда технология развивается не по дням, а по часам, когда этика материализма обрела твердую основу, тысячи людей продолжают ночевать на улицах Лондона. Манго был рад, что в это время он не оказался в Бетлсхэме, потому что тогда бы ему пришлось нажать на педаль газа, промчаться мимо какой-нибудь беременной матери, гуляющей по аллеям, и отправиться на поиски сирот, которых священники продают состоятельным людям. Потому что если у тебя стоит и ты при этом внимаешь проповеди священника, это на самом деле не проституция, ведь эти девки находятся под присмотром святых и защищены Господом. И эти девки остаются девственницами в глазах создателя. Священник что-то вещал через нос, и пастухи снова привлекли внимание Манго. Ему приходилось держать их под постоянным надзором. Никогда не поворачивайся спиной к тому, кто ебет овец. Снова исчез свет, а вместе с ним и эти образы. Снова он сидит в серой церкви. Религиозное святилище, в котором его самые сокровенные мысли больше не являются его собственностью.