Джон Кинг - Охотники за головами (Headhunters)

Пит познакомился с Кейт за пару месяцев до отъезда. Она была вдвое старше его и выросла в Кинга Лини. У нее был деревенский выговор, грубые черты лица, как и у всех людей, родившихся и выросших на ферме. С вьющимися рыжими волосами, со странной, прямолинейной и несколько издевательской манерой общения. А еще она была больна раком.

В первый раз они разговорились на концерте Clash в «Электрик Боллрум» в Кэмден Таун. За вечер до этого он тоже приходил посмотреть на эту команду. Микки Дред на сцене уже успел надраться заблаговременно, а Джо и остальные парни — в своей лучшей форме. В первый раз, он тогда выбрался на концерт со своей подружкой и с Уиллом. Во второй раз, он пошел в одиночку, стоял у бара и слушал пластинки, которые ставил ди-джей. Панк и реггей. Сидел, никого не трогал. А потом с ним заговорила эта женщина, и из-за музыки он едва мог понять, что она говорит ему, из-за ее акцента, не говоря уж о том, чтобы определить тот акцепт. Вначале он вообще ничего не понял из ее слов, и ему пришлось наклониться ближе, так близко, чтобы почувствовать запах ее духов, перемешанных с запахом ее пота. В «Электрик Боллрум» можно было испечься заживо, и она тоже, как оказалось, пришла туда одна.

Кейт к тому времени уже месяц успела провести в Лондоне, получала удовольствие от жизни в большом городе, ей, видимо, было уже сильно за тридцать, но она любила эту музыку и этот стиль жизни, в молодости, как выяснилось, она была той еще тусовщицей, путешествовала, жила насыщенной жизнью. Но панк, как ей казалось, — был лучше, мощная музыка, вдохновленный ямайский бас и злободневные стихи на политические темы. Она жила со своей кузиной в Гринфорде, а затем на сцене появились The Clash, и Пит позабыл обо всем на свете. Местечко было набито обезвоженными телами и грохотом барабанов Топ пера Хедона, баса Пола Саймонона, Джо Страммер отвечает за микрофон, и Мик Джоне выделывает свои героические пассы на гитаре. Это был один из самых лучших концертов, которые он видел в своей жизни. Под конец, он снова заметил Кейт, когда они спускались по лестнице на улицу, в потном тумане перед ними выстроились в ряд полицейские со щитами, какой-то юный скинхед в дубленке забрался на крышу белого «Мерса». Вместе с Кейт они спустились в метро, и вначале он парился по поводу се возраста, потому что ему говорили, что возраст — плохая штука, порой это повод для насмешек, в случае, если ты стар и надоедлив, ну и вся эта пурга, потом он понял, что это всего лишь разновидность проявления предвзятого отношения.

Он снова увиделся с Кейт неделей позже. Они пошли в «Шип» в Сохо, сумели отыскать свободный уголок в этом запруженном народом пабе. Chelsea в тот день играли в «Марки», и они думали было отправиться посмотреть выступление на бис Gene October’s Right То Work, но увлеклись разговором, и когда пришло время уходить, оказалось, что перед ними в дверях пытаются просочиться еще добрые три четверти посетителей паба. Они напились и вместе сели в метро но направлению Западного Лондона, но в этом не было и намека на секс. Она была привлекательна, по на этом — вес. Им понравилось обсуждать музыкальные группы, чьи концерты они видели, и любимые пластинки, и вообще все на свете. Он сошел с поезда и сказал ей «Пока!», и это не выглядело странным — что он не поехал вместе с ней до ее дома. У него в любом случае имелась под рукой Джил Смарт, с этим не предвиделось осложнений. В их связи не было замешано любви, они оба обходились легким сексом.

С Джил его не связывали никакие общие интересы, с этой девицей существовала четкая договоренность, он никогда не мешал панк и девок. Все эти племена, которые представляли Англию в конце семидесятых. Джил была противоположностью Кейт. Они не слишком много с ней общались. Просто шли в постель и занимались сексом, и это было неплохо, несложно, и это все, что было между ними. Никаких чувств или эмоций, разве что кроме тех чувств, которые вызывают шевеление между ног, а когда дело было сделано, Джил обычно хотела включить какой-нибудь двенадцатидюймовый американский альбом и поговорить о своем Кевине и об их планах на будущее. Пит не предполагал такого неожиданного поворота, после этого он крепко задумался, и ему стало жаль этого тупого пидораса, который работал и доверял ей, и Пит начал было осознавать, что ему не следует появляться здесь, в этой чужой постели, и занимать чье-то место. Он поступал неправильно, но был настолько увлечен своей кислотой и своей музыкой, что продолжал эту интрижку, забивая на любое проявление благопристойности как на нечто старомодное.