Андрей Шляхов - Склиф. Скорая помощь

Заведя Емховского в клизменную, Лена велела ему снимать штаны и укладываться, а сама стала готовить клизму. Туповатый дед штаны снял, а про трусы забыл. Пришлось напомнить. Снимая трусы, дед умудрился сбить с собственного носа очки (казалось бы, что где, а вот же) и принялся на карачках ползать по полу. В этот момент в клизменную заглянул заведующий Семен Самуилович. Полюбовался секунду-другую на тощую и пятнистую от уколов дедову задницу и сделал Лене замечание. Справедливо сделал — не годится полуголым пациентам ползать по полу, но разве Лену кто спрашивал?

Наконец очки были найдены, тщательно осмотрены и надеты. Дед с кряхтеньем улегся на банкетку. Лена вспомнила, что в суете забыла разбавить отвар ромашки дистиллированной водой.

— Полежите одну минуточку, Василий Алексеевич, — попросила она.

— Мне холодно, — проскрипел Емховский. — Нельзя ли побыстрее?

В процедурной было совсем не холодно, просто дед вредничал.

— Уже, уже! — успокаивающе сказала Лена. — Все готово.

Из пятилитровой пластиковой канистры с надписью «Дистиллированная вода» Лена добавила прямо в клизму воды, встряхнула и оповестила.

— Начинаем!

Главное — как следует смазать наконечник вазелином. Тогда он войдет легко и все пойдет как по маслу. Не жалейте вазелина и станете академиком клизменных наук. У Алки, конечно, бардак. Вазелина чуть-чуть осталось, полотенца грязноватые и шестипроцентного раствора перекиси водорода, в котором положено выдерживать резиновые изделия с целью стерилизации, нигде не видно. Зато дистиллированной воды целых две канистры. Ах, Алка, Алка-мочалка, одни женихи у нее на уме!

— Горячо, — пожаловался дед.

Лена потрогала рукой резиновый мешок и сказала:

— Водичка тепленькая, не горячая, это вам так кажется.

— Ничего не кажется, на самом деле горячо, и в заднем проходе побаливает.

— Это с непривычки, — не подумав, брякнула Лена.

— Вы на что намекаете?! — возмутился дед, багровея затылком. — Что значит «с непривычки»? Знаю я, у кого такие привычки бывают!

— Я имела в виду, что вам редко делали клизмы, Василий Алексеевич. Но если вам неприятно, то давайте прекратим. Только тогда и колоноскопию придется отложить.

— Давайте прекратим и отложим, — согласился дед. — Очень уж неприятно. Я вообще-то терпеливый, но если мне сейчас туда еще и шланг совать начнут, то я этого не выдержу.

Уходил дед Емховский враскоряку. «Чего это он так, с простой клизмы-то?», удивилась Лена, но вникать не стала. Это врачебный вопрос, вот пусть Яна Аркадьевна голову и ломает. А Лене надо к старшей за перекисью бежать, неудобно же незамоченную клизму оставлять Алле, хоть она и безалаберная пофигистка. Замочить и начинать уколы с капельницами. Если Алла сказала «до десяти», значит, явится к двенадцати.

Услышав про перекись, старшая сестра вытаращила свои и без того бывшие малость навыкате глаза (никакой щитовидки, просто порода такая, глазенапистая) и ехидно поинтересовалась:

— Вы ее что, пьете? Вчера только выдала Латухиной канистру. Посмотри в процедурном.

Лена посмотрела, но перекиси не нашла. Когда она возвращалась к старшей сестре, то столкнулась в коридоре с врачом Мусиной, которую «сдернули» с пятиминутки явно по какому-то срочному делу.

— Емховскому что-то клизма не пошла, Яна Аркадьевна, — на ходу доложила Лена. — Недоделали.

— Вот иду к нему! — раздраженно ответила Яна Аркадьевна.

Уже в первый день пребывания в отделении Емховский добился того, что о нем говорили (и думали) с раздражением. Такой уж он был человек, вечно недовольный, вечно ворчащий, вечно качающий права. Одно слово — прокурор, хоть и отставной. Именно отставной, а не на пенсии, потому что был Емховский прокурором военным. В Склиф он попал как большинство пациентов — на «Скорой» и все ворчал, что надо бы было везти его в главный военный клинический госпиталь имени Бурденко, а привезли в институт имени Склифософского. Переводиться, однако, не спешил, да и кто его возьмет, недообследованного?

— Нигде нет перекиси, Татьяна Яковлевна! — доложила Лена.

— А ты хорошо посмотрела? — старшая медсестра всех подчиненных считала дурами, был у нее такой грех.

— Не слепая пока, — с достоинством ответила Лена.

— Куда она могла деться?! — Татьяна Яковлевна решительно встал из-за стола. — Пойдем вместе посмотрим!

— Вот поэтому я против ваших самовольных подмен! — зудела она в коридоре. — Меняетесь, а я отдувайся…