Венди Холден - Нелады со звездами

— Ой! — пронзительно вскрикнул Луи де Берньер.

Белинда не обратила на него никакого внимания.

Все ее существо заледенело от шока и страха. Она увидела перед собой нечто, вселившее в нее безотчетный ужас. Это Шампань, поняла Грейс. Ну, конечно.

Шампань, похоже, тоже узнала Белинду. Прищурившись, она скривила губы. Тело ее напряглось, готовое мгновенно распрямиться и броситься вперед. Страхи Белинды были совершенно объяснимы. Шампань жаждала крови.

Грейс так и не узнала исхода драки в «Морисе», хотя, судя по всему, бой завершился не в пользу Белинды.

Которая теперь решила любой ценой избежать второго раунда. Она уже пятилась назад, прихрамывая на гипс и быстро говоря в сотовый телефон.

— Мистер Грейсон, мне все равно, — донеслось до Грейс, когда Белинда с лицом, побелевшим, как полотно, несмотря на синяки, проталкивалась мимо нее. — Если хотите, увольняйте меня. Я ничего не имею против, если мне придется до конца дней своих торчать в убогой газетенке где-нибудь в Сомерфилде. Но я и близко не подойду к Реду Кемпиону, пока рядом с ним эта чертова психопатка. Если только мне не будут платить за смертельный риск… Не будут? Я так и думала…

— Не понимаю, чего Шампань надрывается от хохота, — заметила Элли. В этот момент отрывок из книги Дженкс достиг своей кульминации — в прямом и переносном смысле — и Шампань снова презрительно затрубила. — Мне хочется узнать, есть ли предел ее глупости. По-видимому, она до сих пор не связала чтение с Редом Кемпионом. В то время как Ред, по-моему — да, уверена, он уже начинает понимать, что к чему…

— Как ты думаешь, победу присудят ему? — пробормотала Грейс, вонзая ногти в ладони.

— Искренне надеюсь.

Вперед снова выступила первая актриса.

— А сейчас, — просияла она, хитро блеснув глазами, — мы переходим к чтению последнего отрывка. Эта постельная сцена — и вы, надеюсь, со мной согласитесь, — позволяет по-новому взглянуть на космос.

Сглотнув комок, Грейс сжала монету. К счастью, шевелюра Фолкса вернулась на место, и Ред больше не мог ее видеть. Точнее, она не могла видеть его.

Актриса начала читать:

«…Внезапно Джед ощутил, как все его естество засасывает вверх, навстречу ослепительному свету: не только тело, но душу. Полукруглые створки дверей скользнули с тихим шелестом, раскрываясь и закрываясь. Джед воспарил, окруженный электростатическими импульсами…»

Грейс стиснула плечо Элли. Только сейчас до нее дошло, что как ни заслужил Ред возмездия, ей самой сейчас меньше всего хотелось слушать что-либо имеющее отношение к Реду и сексу. Даже если это был художественный вымысел. Даже если речь шла об особом виде земноводных. Впрочем, возможно, как раз потому, что речь шла об особом виде земноводных.

«…По телу Джеда раскатились низкочастотные волны. Он лежал на спине в лекционном зале. Сидений не было; вместо них, насколько хватало взгляда, простирались ряды коконов. Раскинув руки и ноги, Джед завис в воздухе. Он почувствовал, как в его тело вставляют трубки, ощутил вливающиеся в организм жидкости. Вдруг его обдало холодным дыханием. Джед понял, что к нему что-то приблизилось…»

Толпа захлебывалась от хохота. Грейс решила бежать отсюда любой ценой. Поскольку другого способа выбраться из плотно спрессованной людской массы не было, она воспользовалась подсказкой из «Учебника поведения в толпе» Белинды Блэк и со всей силы ткнула острым локтем в грудь того, кто стоял у нее за спиной.

— Ой! — недовольно вскрикнул знакомый голос.

Но, осознала Грейс, чувствуя, как у нее на затылке волосы встают дыбом, этот голос принадлежал не автору «Мандолины капитана Корелли». Это был голос автора «Сосущих камни».

— Черт бы тебя побрал, — обиженно пожаловался Генри Мун, выбираясь следом за Грейс на лестницу и со слезами на глазах растирая солнечное сплетение. — Я даже не предполагал, что в тебе столько силы. И локти у тебя острые как бритва.

— Извини.

Грейс хотелось добавить еще что-нибудь, но она не могла. Язык словно налился свинцом и отказывался шевелиться. К желудку подкатила странная тошнота, возможно, имеющая отношение к отрывку из книги Реда Кемпиона, а возможно, и нет.

— Я хочу уйти отсюда, — пробормотала она.

Генри кивнул:

— Я тебя понимаю. Это было ужасно, даже по меркам «Худшей постельной сцены».

У нее было мгновение, чтобы задуматься, чем он встревожен, а затем ее накрыли с головой волны стыда. Грейс сознавала, что, несмотря на отчаянные усилия и обилие косметики, она выглядит такой бледной и измученной, какой не была никогда в жизни. Болезнь и неудачи сломили ее волю, погасили блеск в глазах.