Венди Холден - Нелады со звездами

— Гм… ну… полагаю, мы как бы решили, что книга посвящена… гм… ну, девочкам-группи.

— Девочкам-группи? — ахнула Грейс. — Тем, что постоянно преследуют рок-идолов и стремятся при первом удобном случае залезть к ним в постель?

Найджел упорно не отрывал взгляда от ее ног.

— Ну, если точнее, поклонницам «Катящихся камней». Понимаете, нас ввело в заблуждение название. «Сосущие камни». Мы подумали… ну, вы понимаете…

Грейс отчаянно боролась с неудержимым желанием забить Найджела до смерти колышком от шатра.

— Но почему вы так долго тянули? — спросила она. — Почему выступление Генри Муна было отменено только сегодня утром?

— Мы не догадывались, в чем дело, до тех пор, пока не увидели автора, — наконец повернул к ней лицо, искаженное стыдом, Найджел. — Видите ли, мы считали, что Генри Мун — это женщина.

— Женщина?

— Ну да, Генриетта. Вполне простительная ошибка…

Он беспомощно улыбнулся.

— Ну да, совершенно простительная. — Голос Грейс стал тихим от бешенства.

«Абсолютно простительная, если ты полный дурак с головой, набитой дерьмом», — мысленно добавила она.

— Кли-тор! Кли-тор! Кли-тор! — громко скандировали набившиеся в «Шпигель-шатер» женщины.

Заведенные до предела Мэрилу Хонигсбаум, они, судя по всему, находились на пути к единению со своими влагалищами.

В этом Грейс с ними было не по пути. Она бросилась прочь от шатра, чтобы сообщить ужасную новость Генри, и ей в нос ударил сильный запах навоза.

Всю обратную дорогу в поезде Грейс не могла смотреть Генри в глаза. Она уже давно перестала ощущать стыд каждой порой и каждым нервным окончанием; поры и нервные окончания больше не воспринимались по отдельности. Они слились друг с другом, превратив тело Грейс в одно покрывало стыда. Решительно отвернув пылающее лицо к окну, она смотрела на пробегающие мимо поля и пасущихся коров, таких спокойных и мирных в сравнении с ней. «Эх, если бы только я была коровой, — тоскливо думала Грейс. — Кем угодно, только бы не сотрудницей рекламного отдела издательства!»

Однако самым страшным было невозмутимое, жутко рассудительное отношение Генри к случившейся катастрофе.

— Но это же совершенно понятно, — настаивал он. — Ну да, разумеется, в идеале организаторы могли бы прочитать книгу, но мне понятно, почему они решили, что рассказ о девочках-группи соберет толпы поклонников. Сейчас никому нет дела до исследователей. Ей-богу, мне нужно писать о чем-нибудь другом. Быть может, — добавил он, грустно скривив большой рот, — будет лучше, если я стану писать «мужские» романы. Майк Блоук определенно кое-чего добился. В конце концов, именно здесь можно сделать деньги.

Генри был невыносимо весел и постоянно сыпал шутками, пытаясь подбодрить Грейс. Когда поезд наконец — Грейс, отчаянно желавшей бежать с места своего позора, к этому времени уже казалось, что они путешествуют несколько недель, — дотащился до вокзала, Генри даже выдернул из ее вертикального чемодана длинную металлическую рукоятку, сделав вид, что это бомба. Все находившиеся на перроне рассмеялись — за исключением Грейс. Она укрепилась в мысли, что необъяснимо хорошее настроение Генри вызвано тем, что он в душе смеется над ней. Ну, разумеется, смеется. И разве его можно в этом винить? Сперва позволив ему трахнуть ее — несмотря на то, что у нее есть возлюбленный, — она затем сама трахнула его выступление на престижном литературном фестивале. Над ней смеются — и поделом ей! Она вела себя просто нелепо. Быть может, Генри даже проникнется к ней жалостью. То обстоятельство, что о Вчерашнем Вечере до сих пор не было произнесено ни слова, казалось Грейс все более зловещим.

Но Генри, похоже, задался целью убедить ее, что в случившемся нет ее вины. Бешеную вспышку Грейс как-нибудь пережила бы. Злобные обвинения в профессиональной некомпетентности показались бы ей бальзамом по сравнению с веселой отрешенностью Генри, утверждавшего, что все это не имеет никакого значения, так как он все равно ненавидит читать вслух. Пытаясь успокоить Грейс, он даже угостил ее джином с тоником.

— К тому же, — добавил Генри, когда они вышли на Паддингтонском вокзале, — я все равно поехал на фестиваль только ради тебя. А вчерашний вечер…

— Что? — испуганно прошептала Грейс.

Ну вот, наконец настал момент, когда он вспомнил о вчерашнем вечере. О господи…

— Вчерашний вечер был просто восхитителен, — тихо промолвил Генри.

Багрянец разлился по лицу Грейс, словно ртуть из лопнувшего градусника. Она лихорадочно стала думать, что ответить.