Мишель Фейбер - Побудь в моей шкуре

– Извините?

– Моя девчонка. Она мне точно все волосы на заднице выщиплет, – повторил он, продолжая гримасничать. – Она меня дома к чаю ждала. Она меня всегда к чаю ждет. А я еще ни разу вовремя не приехал, представляешь? – Он слегка навалился на дверцу, и глаза его тут же закрылись, словно сила, которая держала его на ногах, внезапно полностью иссякла. С усилием он приподнялся и продолжил: – Каждую неделю одно и то же.

– Что «одно и то же»? – спросила Иссерли, стараясь не морщиться от запаха пивного перегара.

Он подмигнул ей с заметным усилием:

– Она у меня – девушка с характером.

Его глаза снова закрылись, и он хихикнул, словно мультипликационный кот, заметивший на земле тень от падающей на него бомбы.

Иссерли нашла, что он намного приятнее многих других водселей, однако его странные манеры заставили ее задуматься, в своем ли он уме. С другой стороны, могут ли выдать водительские права психически ненормальному? И почему это он теряет время на болтовню и ухмылки, в то время как обе их машины легко может снести за обочину любой промчавшийся мимо грузовик? Она нервно посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в том, что сзади не надвигается никакая опасность.

– Что случилось с вашей машиной? – спросила Иссерли, надеясь перевести беседу в деловое русло.

– Ехать не хочет, – скорбно объяснил он, приоткрыв щелочки глаз. – Не хочет – и все. Таковы факты. Против них не попрешь, ведь верно? Верно?

И он улыбнулся во весь рот, словно намекая на то, что если Иссерли придерживается противоположной точки зрения, ей будет лучше сразу отказаться от нее.

– Двигатель? – предположила Иссерли.

– Не-а. Бензин, типа, кончился, – сказал водсель, хрюкнув от смущения. – Это все из-за моей девчонки, ясно? Она меня все время торопит, торопит. Вот я, видать, и забыл заправиться.

Он заглянул в огромные глаза Иссерли и – она могла бы в этом поклясться – не увидел в них ничего более экзотического, чем воображаемое осуждение со стороны другого, такого же, как он, водителя.

– У меня не расходомер, а говна кусок, понимаешь, – разъяснил он, отойдя на шаг от машины Иссерли и показывая на свою собственную. – Когда бак почти полный, стоит на ноле. Когда почти пустой, показывает, что все в порядке. Верить ему нельзя. Приходится в голове считать, сколько горючки осталось, понимаешь? – Он открыл дверцу «ниссана», словно собираясь продемонстрировать Иссерли все недостатки машины. В салоне при этом вспыхнул свет – бледный, мигающий, который вполне соответствовал данной машине нелестной характеристике. Пассажирское место было завалено пустыми пивными банками и пакетами из-под хрустящего картофеля.

– На ногах с пяти утра, – заявил Курносый, захлопнув с грохотом дверцу. – Десять дней подряд пахал. Спал ночью часов по пять, не больше. Стерва. Стерва! Но жаловаться-то толку нет, ведь верно? Верно?

– Так что… вас, может быть, подвезти? – предположила Иссерли, махнув своей тоненькой ручкой в сторону пустого пассажирского места.

– Ну, вообще-то я предпочел бы канистру бензина, – сказал он, вновь просовывая голову в окно «тойоты».

– Бензина у меня нет, – сказала Иссерли. – Но все равно залезайте в машину. Я отвезу вас до ближайшего автосервиса, а может, и дальше. Куда вы вообще едете?

– Домой к моей девчонке, – хихикнул он, вновь приподнимая веки. – Девушка с характером. Точно мне все волосы на заднице выщиплет.

– Понятно, но где она живет-то?

– В Эддертоне, – ответил Курносый.

– Тогда садитесь, – сказала Иссерли.

Эддертон находится всего в пяти милях от Тайна – соответственно, милях в тринадцати от фермы Аблах. Беспроигрышный вариант. Если ей придется отказаться от него, она может скрасить разочарование тем, что немедленно вернется на ферму, если же нет – тем лучше. В любом случае она будет в полной безопасности в своем коттедже ко времени прибытия Амлиса Весса и даже – что вполне вероятно – спокойненько проваляется в кровати до тех пор, пока не уляжется суматоха.

Автостопщик пристегнул ремень, и Иссерли отправилась в путь по «девятке» в направлении дома. Она жалела о том, что этот участок дороги плохо освещается, и при этом правила запрещают включать в салоне освещение – ей бы хотелось тщательнее разглядеть этого парня. Она догадывалась, что он туповат и в настоящее время поглощен исключительно мыслями о своих сиюминутных проблемах – ей придется воспользоваться всеми своими чарами, чтобы разговорить его. В темноте она к тому же не рисковала водить при помощи одной только правой руки, так что ему придется слегка напрячь глаза, если он хочет получше разглядеть ее грудь. Глаза его, впрочем, и без того уже выглядели чересчур напряженными. Она осторожно вела «тойоту», наблюдая за дорогой и предоставив ему решать эту проблему самостоятельно.