Валерий Попов - Иногда промелькнет

Как в просветительском диалоге, мы имеем здесь не просто собеседников, а воплощённые идеи. Первая — это здравый смысл. Вторая — творческий поиск. Обратим внимание, первый персонаж говорит: «Страшно, если вдуматься». Вот тут и кроется конфликт. Валерий Попов предлагает не вдумываться, а думать. «Вдумываться» для него означает идти проторённым путем стандартных представлений и истин. Их набор изучен, результаты предсказаны, незатейливая их мудрость изложена в простых, знакомых всем словах. «Жизнь прожить — не поле перейти».

«Без труда не выловишь и рыбку из пруда». «Тише едешь — дальше будешь». Дело даже не в том, что эти сентенции банальны и скучны. Попов утверждает, что они абсолютно неверны — эти схемы не работают. Модели, созданные по этим схемам, непродуктивны, функционируют с ошибками и перебоями, а главное — на износ. Если самолёт взлетает для того, чтобы упасть, то люди, твёрдо знающие, что «жизнь прожить — не поле перейти» живут только для того, чтобы дойти до края поля. «— Другие не знаю что, а я так со своей Марьей Ивановной двадцать лет отбухал. — Отбухал? — засмеялся Слава. Как это — отбухал? По-моему, надо жить, а не отбухивать. — А я вот отбухал. Двадцать лет. И горжусь. — Но зачем?

Если плохо было? — Ну и что, что плохо? Зато двадцать лет».

С первых же публикаций Валерий Попов принёс самостоятельную философию и оригинальный стиль, тех пор он углубляет и изощряет свои достижения, кардинально не меняясь. Повторами это не грозит, потому что у Попова нет — то есть, они несущественны — тематики и системы образов в их традиционном понимании. А философия и стиль — если они самобытны — неисчерпаемы.

Если Попов и повторяется, то в своём настойчивом стремлении разрушать привычную иерархию ценностей. То и дело он связывает сильнейший всплеск эмоций с совершенно ничтожными обстоятельствами, не останавливаясь ни перед превосходной, ни перед уничижительной степенями. У него вызывает «острый прилив счастья» картина берега, уходящего дугой вдоль моря. Он испытывает «счастье, какого не испытывал еще никогда» — при виде стайки утят.

И в то же время автору и его героям абсолютно неинтересно обсуждать то, чему принято придавать значение. «Когда думаешь в люди-то выбиться? — недовольно говорит жена. Да, думаю, на той неделе». Всё это — не случайный разброс акцентов, рассчитанный на комический эффект. Это последовательная и непростая работа по защите себя от общества и от себя самого. В редчайшем случае прибегая к развернутому пояснению, Попов прокламирует правило: «Как наша земля имеет атмосферу, в которой изменяются, разрушаются, сгорают летящие в неё метеориты, так и человек должен иметь атмосферу духовную, где изменяются, разрушаются, сгорают летящие в него несчастья».

Герои Попова верят в сократическую идею внутренней свободы, достигается самосознанием личности. Но общество активно вторгается в личность, избежать этого — невозможно… Избежать вмешательства нельзя, но транс формировать его — можно. В этом и заключается открытие Попова — в интимизации бытия.

Жизнь творческой личности начинается с того, что она ломает контакт со средой.

Личность уходит в себя, чтобы сосредоточиться на творчестве. Это привычный путь конфликта поэта и толпы. Попов же идёт толпе навстречу — но не включаясь в неё, а наоборот — её включая в себя. Сфера личного расширяется бесконечно.

Социальная жизнь становится филиалом интима. И тогда понятно, что встретившийся в жизни плохой чело век не плох сам по себе, а просто занимает тот «сектор горя», который не пустует ни когда. Сектор горя так же необходимо принадлежит личности, как сектор печали, сектор несчастной любви, сектор неудач. На до понять — призывает Попов — что мы ведём диалог не с обществом, а с самим собой. Тогда уровень переживаний неизбежно снижается — потому что с собой договориться проще. Так появляется та самая атмосфера, в которой сгорают летящие в человека несчастья. Они, эти беды, разумеется, реально существуют, но в том далёком внешнем мире, где бесчинствуют стандартные причинно-следственные связи. А в своей, интимной атмосфере, действуют совсем другие законы, где стая утят вызывает прилив счастья, а рубля должно хватить до конца жизни.

В разросшейся интимной сфере запросто решаются сложнейшие семейные конфликты: «Ты разве уходил? — Да, — Ой, а я и не заметила!» Тут нет проблем с основами существования: «Открыл я как-то ящик стола, оттуда вылетела вдруг бабочка. Поймали, убили, сделали суп, второе. Три дня ели».