Алексей Карташов - Остров

Они проходили этот кусок побыстрее, а там уже начинался город — Бэк-стрит, где располагались парикмахерская, автомастерская, отделение полиции и всякие мелкие лавочки, работавшие крайне нерегулярно, то с утра, то под вечер. Короткие переулки соединяли ее с параллельной Фронт-стрит — набережной. На Фронт-стрит протекала основная жизнь: тут тебе и бары, и ресторанчики, и несколько магазинов, и почему-то городская библиотека. Если пройти вправо, придешь к причалам, а влево — к круглой площади, которой Фронт-стрит и заканчивалась. Там, на брусчатке, располагались торговцы сувенирами, а по вечерам играли музыканты, народ танцевал, туристы пили скверные коктейли в баре у Бена, под соломенным навесом, и договаривались с местными девушками о любви, но вяло: девушки были не ахти.

Дальше, за площадью, дорога поднималась вверх и шла над берегом, а между дорогой и морем стояли на склоне несколько крохотных пансионатов, каждый с ресторанчиком на веранде над берегом. Сверху были парадные въезды, но можно было пройти в любой ресторан по дорожке вдоль моря. Ганс и Гретель иногда заходили выпить по коктейлю, когда вдруг заводились лишние деньги. Впрочем, у них все деньги были лишними — на что их тратить? Вино и табак, иногда какой-нибудь деликатес в лавочке у Джузеппе Больцоне. Больше всего они любили “Маленький сад” — там бармен Фил смешивал что-то свое, чрезвычайно тропическое. Конечно, как он это понимал — с разными фруктами, крошеным льдом, необыкновенными ароматами, и алкоголя добавлять не забывал, в отличие от своих коллег, так что не приходилось сразу заказывать еще. И смешивал он на двоих здоровенный, тяжелый шейкер, в котором оставалась минимум одна порция. Гретель даже не отдавала ее Гансу, а следила придирчиво, чтобы он честно разливал пополам. Играл там пианист, местный немолодой негр Чарли, обыкновенно слегка подвыпивший, и играл совершенно без программы, бесконечные джазовые импровизации, а иногда, в настроении, сальсу. Тогда Гретель танцевала, ее наперебой приглашали, потому что Ганс танцором был никудышным. Гретель в шутку беспокоилась — не ревнует ли он ее. Честно говоря, она была настолько не кокетлива, что с ней редко заигрывали, да она и не расстраивалась.

Но сейчас им было нужно направо, к библиотеке. Прошли мимо “Неряхи Джо”. Майкл уже сидел там с кружкой “Хайнекена”, разговаривал оживленно через всю веранду с огромной черной хозяйкой, но не забывал целовать проходящих женщин — конечно, только хороших знакомых, то есть некоторые проходили непоцелованными. Гретель строго сказала: “Я сама к тебе подходить не собираюсь!” — пришлось Майклу отрывать задницу от табуретки и спешить ей наперерез. Но улыбался он все равно во все тридцать два зуба и только привычно пожаловался: “Что ж ты меня все время воспитываешь, я тебе в отцы гожусь!” Дела у него шли вроде ничего, через неделю, как он сказал Гансу, приезжала пара каких-то ненормальных в свадебное полуторамесячное путешествие. Заплатили они половину вперед, Майкл уже нанял повариху, молоденькую девчонку откуда-то из Европы, и сейчас как раз объяснял ей, чем отличается стряпня в камбузе от обычной и как закупать продукты на долгое путешествие.

— Ганс, можно я тебе возьму кружечку? — предложил Майкл. — Мне с тобой бы посоветоваться насчет клиентов. А Гретель возьмем мороженого!

Они переглянулись.

— Давай попозже, после ланча? — предложил Ганс, Гретель чуть сжала его ладонь, одобрительно.

— Я уже очень сильно расслаблюсь, — огорчился Майкл. — Какие дела после ланча, о чем ты говоришь? После ланча надо готовиться к вечеру. Если ты неправильно провел это время — всё, считай, вечер пропал. А это уж вообще последнее дело.

Повариха смотрела на него неодобрительно, наконец, позвала:

— Кэп, я записываю, между прочим. Если вы будете со всеми трепаться, мы ничего не успеем.

— Вот, видели? — горестно спросил Майкл, обращаясь уже ко всей улице (они стояли ровно посредине Фронт-стрит, и несколько Майкловых друзей и подруг остановились засвидетельствовать свое почтение). — Нанял эту засранку Мишель. Неделя, как приехала из Парижа, и уже знает, как надо работать в наших краях. А на самом деле она даже французского не знает толком. Выгоню я ее к черту, пожалуй.

— Вы меня не можете выгнать, — возразила девица. — Мне тогда не на что будет жить, я пойду по рукам, умру под забором и буду к вам приходить в страшных снах.

— Майкл, — сказала Гретель со смехом, — я вижу, экипаж у тебя уже подобран что надо. Ступай, учи девушку, а нам надо идти.