Борис Васильев - Не стреляйте белых лебедей

- Зря Еленка курсы бросила, - сказал за ужином Сергей. - Сил на это особых не надо, а бумажку получить всегда полезно. Поговорил бы ты с нею, капитан.

Иван поговорил. Еленка долго и как-то странно смотрела на него, а потом сказала:

- Раз велите - буду ходить.

- Надо, Еленка, - сказал Иван.

Еленка покивала и ушла в свой угол. Она вообще стала какой-то тихой, вялой, покорной. Иван все приглядывался к ней, хотел расспросить, что случилось, да так и не собрался.

С Сергеем капитан виделся только на работе. Даже в свободные от занятий вечера Сергей куда-то уходил, возвращался поздно и сразу заваливался спать. Как-то Иван видел его с Шурой, подумал, что завертела-таки помощника девка, но как раз в тот вечер Сергей вернулся злой, а когда курили перед сном на палубе, сказал:

- Давай, капитан, в те дни заправляться, когда этой заразы на нефтянке не будет.

Завелись у него и друзья: ходил играть в карты к инспектору рыбоохраны, выходные проводил на гензапани. Но занятия не пропускал, по-прежнему тщательно к ним готовился, да и на работе неизменно был улыбчив и безотказен.

Только в субботу он решительно отказался везти на гензапань проволоку.

- В понедельник отвезем, - сказал он диспетчеру. - Закон есть закон: короткая суббота.

- Сходим, Сергей, - не очень уверенно сказал Иван. - Все равно делать нечего.

- Вечерок у меня занят, капитан. - Сергей покосился, помолчал, потом спросил: - К старикам не собираешься?

- Можно.

- Еленку с собой прихвати, - приглушенно сказал Сергей. - Понимаешь, друзья придут, ну и… Словом, помещение нужно.

- Можно, - еще раз согласился Иван: ему не понравились подмигивания Сергея. - Пойдешь куда на катере-то?

- Не сомневайся, капитан: в двенадцать буду на месте.

Идти к старикам Еленка наотрез отказалась, и Ивану пришлось прикрикнуть на нее. Она испуганно глянула, торопливо закивала:

- Иду, иду, не надо…

Было в ней что-то пришибленное. Иван крякнул с досады, но промолчал, а спросил уже по дороге:

- Ты вроде боишься меня?

- Нет, что вы. - Еленка опустила голову.

- Тихая ты что-то больно. Здорова ли?

- Здорова.

- Может, обидел кто? - не унимался Иван.

- Да что вы, Иван Трофимыч! - Еленка остановилась, глядя в сторону. - Говорю вам, что все в порядке, а вы - свое. Так лучше уж вместе не ходить…

- Ну, ладно, - проворчал Иван. - Не такая ты какая-то, вот и спрашиваю.

Больше они не разговаривали. За тяжелым рубленым столом на барже удобно было молчать.

- Ну, чтоб ходилось вам и плавалось.

Раздался стук, и в комнату вошли Лида и Вася.

- Можно, что ли, хозяева?

- Ну, пойдет теперь музыка! - радостно крикнул хозяин, углядев в руках у Васи бутылку водки. - Теперь разговеемся!…

- Здравствуйте, - сказала Лида и чинно подала старухе кулек с конфетами.

Еленка вдруг вскочила, точно собираясь бежать, но Авдотья Кузьминична мягко потянула ее на место. Еленка затравленно оглянулась, схватила стакан и залпом выпила водку. Закашлявшись, опустилась на стул, пряча запылавшее лицо.

- Вот это да! - удивленно сказал шкипер. - Только чего вспыхнула-то? Чего застеснялась?

- Задохнулась она, - сказала старуха. - Полстакана хватила враз. Отдышись да закуси, а то спьянишься. Возьми, Лидуха, стаканы в шкапике, да садитесь к столу, гости дорогие.

- Поспел ты, Василий, к самому почину. - Шкипер налил Васе, опять поднял стакан. - Ну, волгари, за Волгу-матушку!

- Ох, балабон! - вздохнула старуха. - Талах ведь был, голь перекатная, босота волжская, а меня, единственную дочку, так заговорил, так забалабонил, что из отчего дома в угон взял.

- В угон? - удивилась Лида. - Это как же?

- А так: нанял тройку, усадил да и махнул на удалых сорок верст без передыху. Поп-пьянчужка обвенчал в селе Кудимове, да с тем и стали мы жить: по Волге мотаться из конца в конец.

- Хорошо, мать, жили, - улыбнулся шкипер. - Не было у нас ни кола ни двора, а морщиночки у тебя все-таки от смеха появились.

- Жили-то хорошо, а доживаем как?

- Ничего, Авдотья Кузьминична: нашего от нас никто не отымет, корня то есть. Добрый у нас с тобой корень: от босоты волжской мы идем, и нет нам ни сносу, ни износу.

- Корень, - вздохнула она и нахмурилась. - Изведут этот корень, и чихнуть не поспеем.

- Это кто же изведет-то? - поинтересовался старик.

- А бабы нынешние, вот эти вот. - И Авдотья Кузьминична сердито ткнула в плечо Еленку.

- Да что вы, Авдотья Кузьминична? - удивилась Еленка. - Да за что же вы меня так?

- А чего не рожаешь? - строго спросила старуха. - Чего не рожаешь-то, бабонька?