Эрик Сигал - Однокурсники

Тед покровительственным жестом положил руку Эндрю на плечо.

— Дружище, я думаю, тебе нужно то, что на языке футболистов называется «отработкой удара».

— Да уж. Но мне бы не хотелось тебя напрягать и причинять беспокойство.

— Эй, Энди, это же легко. Здесь, в Кембридже, полно цыпочек, с которыми я учился в школе. Для них переспать со студентом Гарварда, к тому же с утонченным парнем из «Элиот-хауса», — сплошная радость.

— Но, Тед, — ответил он с волнением в голосе, — только пусть они с виду не будут шлюшками. Меня же могут с ними увидеть. Ну, ты знаешь, в столовой или где-нибудь на свидании.

— Нет-нет. Тебе не придется поить их или кормить. Просто пригласишь к себе в комнату, а там природа сделает свое. И не беспокойся: та, про которую я думаю, очень даже хороша собой.

— Э-э, нет, не надо, чтобы была слишком хороша. Хочу начать свою карьеру с азов, а потом уже продвигаться. Если ты понимаешь, о чем я говорю.

Тед Ламброс рассмеялся.

— Энди, Энди, хватит строить из себя убогого пуританина. Все в этой жизни должно даваться легко. Слушай, может, подождешь меня завтра в двенадцать пятнадцать перед кафе «Бригхем»? Вот увидишь: эта маленькая блондинистая мороженщица — настоящий фейерверк.

Тед поднялся на ноги и зевнул.

— Слушай, уже совсем поздно, а мне утром к девяти. Давай до завтра.

Эндрю Элиот остался сидеть, будто контуженный. Он совсем не ожидал, что дело пойдет так быстро. У него же еще миллион вопросов, которые он хотел бы задать.

На другой день у дверей «Бригхема» он встретил Теда с явным раздражением.

— Где тебя носило, черт возьми? Я уже битый час жду.

— Да ну, я же вовремя пришел. У меня лекция в двенадцать закончилась. Да что с тобой? Ладно, пойдем, пора приниматься за дело.

— Погоди, погоди, Ламброс. Мне надо знать, что я должен делать?

Тед мягко ответил:

— Значит так, Элиот, просто входишь вместе со мной внутрь, заказываешь рожок мороженого, и, когда поблизости никого не будет, я представлю тебя Лорейн.

— А кто это — Лорейн?

— Это твой пропуск в рай, малыш. Она и в самом деле славная крошка и просто обожает гарвардских парней.

— Но, Тед, что мне говорить?

— Просто одари ее своей соблазнительной улыбкой и спроси, не желает ли она выпить с тобой после обеда. А Лорейн, на то она и Лорейн, обязательно согласится.

— Почему ты так уверен?

— Потому что она еще никому в своей жизни не сказала «нет».

Она появилась перед ними сразу, как только молодые люди подошли рассчитываться к стойке. Тед не соврал — девушка действительно была настоящей красавицей. Пока все дружески болтали, Эндрю не мог удержаться, чтобы не скользнуть взглядом туда, где у девушки была небрежно расстегнута пуговица на форменной кофточке.

Ух ты, подумал он, неужели это происходит со мной? Господи, надо было получше перечитывать все эти инструкции вчера.

— А в каком корпусе ты живешь? — поинтересовалась Лорейн.

— Э-э… в «Элиоте», — ответил он односложно.

Но затем, почувствовав на своих ребрах локоть Теда, добавил:

— Э-э… может, зайдете ко мне сегодня?

— Зайду, — ответила она. — Посещение разрешается с четырех, да? Я подойду в это время ко входу, там и встретимся. А теперь, простите, меня посетители ждут.

— Ну что? — спросил Тед, когда они снова оказались на улице. — Теперь-то ты готов?

Готов? Да он почти без чувств.

— Ламброс, — взмолился он, — ну пожалуйста, дай мне хоть пару советов. Как мне сделать первый шаг?

Тед остановился, когда они оказались в центре Гарвардской площади — среди гущи студентов, которые стеклись сюда к полудню.

— Энди, — милостиво произнес он, — скажи ей что-нибудь легкомысленное, вроде: «Лорейн, почему бы нам с тобой не пойти в спальню и не побаловаться?»

— А это не будет очень грубо?

— Господи, Элиот, она же не Дорис Дэй! [28] Дорис Дэй — популярная американская певица, актриса (в начале 1950-х гг. за ней закрепилась репутация высоконравственной девушки, даже девственницы). Этой девушке действительно очень нравится заниматься такими вещами с ребятами из Гарварда.

— Честно?

— Честно, — подтвердил Тед.

А затем прощальным жестом он достал что-то из кармана и сунул в руку Эндрю.

— Что это?

— Вопрос культуры — это самое главное, — ответил Тед с улыбкой. — Осторожней с «троянским конем», который достался тебе от грека.

30 сентября 1956 года

День выдался просто потрясающий.

Никогда не забуду Теда Ламброса за ту услугу, которую он мне оказал.