Эрик Сигал - Однокурсники

— Договорились, — согласился Моран. — Я впечатлен.

— Чем же? Моим упрямством?

— Нет. Похоже, у вас больше опыта работы с объективом камеры, чем у моих режиссеров.

— Вам совсем не обязательно льстить мне, мистер Моран. Я ведь уже сказала, я буду участвовать. Но вообще-то мне в своей жизни довелось бывать в телевизионных студиях и проводить там по многу часов, когда снимали Дэнни. А чтобы не упиваться кофе и не объедаться пончиками, я обычно сидела в аппаратной рядом с пультом и получала представление о назначении всех этих кнопочек и рычажков: оно само входило в меня в результате осмоса.

— Ну конечно же, — весело подхватил он. — Как сказал Платон: «Осмос — лучший учитель». Или это Аристотель сказал?

— Думаю, это был Терри Моран, — улыбнулась Мария Росси.

— Вы получились великолепно, миссис Росси, хотя вся съемка и длилась какую-то долю секунды. И мы выручили хорошие деньги за все товары на вашем столике, — отметил директор телестанции, когда они пили в артистической сладкий чай из бумажных стаканчиков.

— Как я рада, что все позади, — сказала она, вздыхая. — Ненавижу, когда меня снимают.

— Зато вам нравится сидеть за пультом, не так ли?

— О да, это всегда интересно. Мне нравится смотреть на все эти мониторы и представлять себе, какую камеру я бы выбрала на месте режиссера. Приятно чувствовать себя в безопасности, когда это всего лишь игра.

— А вы когда-нибудь думали, чтобы заняться этим всерьез?

— Мечтаю иногда. А еще я люблю представлять себе, как танцую па-де-де с Нуриевым. Мечтать не вредно. В любом случае, спасибо, что подстроились под мою идиосинкразию.

Она встала, чтобы надеть пальто, но Моран знаком попросил ее сесть.

— Миссис Росси, простите, что не могу говорить за Рудольфа — который, уверен, был бы счастлив узнать о том, вы хотели бы с ним танцевать, — но зато я могу говорить от лица нашего канала. Вас интересует работа?

— Вы имеете в виду настоящую работу?

— У нас здесь другой как-то не бывает. Я хочу сказать, должность для начала не очень высокая. Но нам никогда не помешает лишний помощник режиссера. А у вас для этого уже есть достаточно знаний.

Она испытывала искушение, но виду не показала.

— Я же не член профсоюза, — кротко возразила она.

— Как и весь канал. — Моран улыбнулся. — Ну что, вам это интересно?

— Вы предлагаете мне это только потому, что я жена Дэнни Росси.

— Честно говоря, это единственное, что может стать для нас помехой. Ведь если мы не сработаемся, мне придется вас уволить. А значит, у меня появятся большие проблемы, так ведь?

— Нет, — радостно ответила она. — Но если вы будете вовремя отпускать меня домой, чтобы я могла ужинать с девочками, то можно попробовать.

— Конечно, о чем вы говорите, — обрадовался он. — Ой, я же не сказал вам об одной неприятности. Зарплата у нас смехотворная.

— Ладно, чего уж там, мистер Моран. Смех — дело полезное.

Однажды поздней ночью Теда разбудил телефонный звонок Уолтера Хьюлетта, профессора из Техаса, который слыл самым информированным сплетником в мире классической филологии.

— Ламброс, мне только что сообщили сенсационную новость, и я хочу, чтобы ты первым узнал об этом.

— Господи, Уолт, что может произойти такого важного, чтобы сообщать об этом в два часа ночи?

— Речь о Дитере Хартшорне…

— А что с этим педантичным немцем?

— Значит, ты знаешь?

— Да. Этого парня взяли в Гарвард заведовать кафедрой греческой филологии.

— Значит, ты не знаешь? Слушай. Только что мне позвонил Руди Рихтер из Мюнхена. Хартшорн погиб в автомобильной аварии на скоростной автостраде. Я хочу сказать, эта новость еще не попала в газеты, мой мальчик.

— Господи, Уолт, да ты злорадствуешь, как упырь какой-то.

— Эй, Ламброс, неужели мне надо тебе все растолковывать? У Гарварда теперь нет Элиот-профессора по греческой филологии. И есть все шансы — если будешь осторожен на поворотах, — что это место приплывет прямо к тебе. А теперь думай до утра, амиго.

Когда Тед повесил трубку, в голове его завертелась непрошеная мысль: «Эта новость вовсе не хорошая. Это потрясающая новость».

Спустя некоторое время после трагической гибели Дитера Хартшорна кафедра классической филологии Гарвардского университета распространила небольшое сообщение о том, что принимаются к рассмотрению заявки на соискание звания Элиот-профессора по древнегреческой филологии.

В прежние времена все делалось просто и без шумихи: кому-то звонили по телефону, кого-то извещали в письменной форме, затем проходило заседание, на котором и выбирали преемника. Однако теперь, в соответствии с федеральным законодательством, все учебные заведения должны публиковать объявления обо всех вакансиях, предлагая равные возможности для продвижения по службе — как мужчинам, так и женщинам, независимо от их цвета кожи и вероисповедания.